В 60-е годы многим из нас казалось, что стоит лишь добиться права говорить, что хочешь, да выдвигать на выборах любых кандидатов, - и все беды страны будут позади. Мы совершенно недооценили масштаб разрушений - духовных и материальных, - свершившихся у нас. Надо было предвидеть, что распад тоталитарного строя неизбежно будет связан с новой катастрофой.

Теперь эта катастрофа разразилась, и не ясно, как ее остановить. Магазины пусты, урожай собрать не удается, нависает угроза забастовок, могущих превратить экономику в груду развалин, гибель надвигается на страну, всюду вспыхивают предгрозовые молнии межнациональных столкновений, число беженцев приближается к миллиону.

Но самый страшный признак - распад страны. Многие республики объявили о своем суверенитете, об отказе подчиняться законам, принятым в центре. В 60-е годы прошлого века попытка отделения южных штатов в США была пресечена кровопролитной войной, и борьбу с сепаратистами возглавил Авраам Линкольн - прославленный идеолог демократии.

Нет, в таком виде, как сейчас, мы уже не образуем одну страну. Какие отношения сложатся между странами, возникшими на обломках этого крушения? Смогут ли они создать союз, вроде Европейского сообщества, или хотя бы сохранить дружеские отношения? Дай-то Бог, но надежд немного. Конфликты уже начались и пока сдерживаются войсками из центра. Встают вопросы о границах. Многие ли согласятся с границами, проведенными по непонятным сейчас соображениям ленинским, сталинским или хрущевским пальцем? Эстония уже выдвигает претензии к Ленинградской и Псковской областям. А в самой Эстонии есть районы, почти сплошь населенные русскими. Новые государства не будут национально однородными, почвы для национальных распрей не убавится.

Наши предки в течение тысячелетия создали уникальную страну, объединившую больше ста народов, где путь в правящий класс был открыт русским, украинцам, грузинам, армянам, евреям, татарам, мордвинам и где благодаря этому возникла прекрасная, ценимая всем человечеством, культура. При всей жестокости, свойственной вообще человеческой истории, эта страна не уничтожала национальной индивидуальности населявших ее народов. Даже все теперешние всплески национальных страстей - это признание достоинств того, прежнего, государства. Вот в США нет «проблемы североамериканских индейцев» - многомиллионного когда-то народа. Это, пожалуй, самый эффективный пример «окончательного решения» национального вопроса. На грани гибели народы нашей страны оказались лишь после семнадцатого года, что коснулось почти всех. Нам нет причин стыдиться того государства, которое наши предки начали строить в X веке и окончили в XIX в. Но сейчас, как кажется, до предела ослаблены силы, его поддерживающие, и верх взяли силы распада. Надо признать эту реальность.

Однако распад страны не останавливается на границах 15 республик, идет в глубь их. В Грузии независимой объявила себя Абхазия, в Молдавии - гагаузы и русско - украинское Приднестровье.

Драматичнее всего этот процесс в собственно России - РСФСР. О независимости объявили Башкирия, Татария, Карелия, Удмуртия, Ханты - Манси, Коми. О независимости объявляют даже области и районы, ведут речь об особых деньгах для одного города, начинают экономические войны между соседними областями. Удастся ли отстоять целостность России? - вот это и есть сейчас самый насущный вопрос. От того, как он решится, зависит не только судьба России, но и судьба других республик: это отзовется во всем мире.

Общая причина процесса распада не в подъеме национальных чувств. Например, в республике Коми большинство населения - русские. А ведь говорят серьезно о независимости Сибири, а там - Дальнего Востока: этого уже не объяснить национальным сепаратизмом. Нет, мы переживаем болезнь. Распадение организма - признак упадка сил, а не подъема. Видимо, здесь смешалась и ненависть к «центру», как источнику всякого зла, и страх грядущей катастрофы, надежда пережить ее «отдельно».

Что произойдет, если процесс распада России остановить не удастся? Надо будет рвать связи, складывающиеся иногда многими веками, резать по живому. Множество маленьких, раздираемых спорами, скорее враждебных друг другу, чем сплоченных, образований будет беззащитно перед любым давлением: экономическим, военным. Дешевая рабочая сила, выкачивание богатых недр, перевод опасных производств, недопустимых у себя, захоронение вредных отходов - будет непреодолимым соблазном для иностранных компаний. Начнется дележ сфер влияния США, Японии, Германии, Китая. «Балканизация» России нарушит полностью мировое равновесие сил, будет величайшей опасностью для всего мира.

Поэтому мне представляется, что все, желающие спасти нашу страну от полного крушения, должны объединиться вокруг одной цели: предотвратить окончательный распад России. Есть ли сила, способная это осуществить? Если такая сила есть, то только одна - русский народ. Ни экономические, ни геополитические интересы не создадут здорового государства. В основе должно лежать национальное единство, скрепленное общей культурой, верой отцов и общей исторической судьбой. А ведь именно русские составляют подавляющую часть населения РСФСР. Да ведь если когда-то в будущем народы, составляющие нашу страну, сблизятся опять, то возможным это будет только вокруг русского ствола.

Но реальна ли эта сила? Дух русского народа покалечен, подавлен непрерывными гонениями. Они начались с самого 17-го года, когда слово «патриот» и «контрреволюционер» стали синонимами. Ленин, Сталин, Зиновьев, Бухарин были единодушны в борьбе с «русским великодержавным шовинизмом». Вражда и подозрительность к русским национальным чувствам вколачивались в головы и часто усваивались бессознательно. И сейчас приходится читать про «русский фашизм»(кто же спас мир от фашизма?). Даже А.Д.Сахаров упрекал Солженицына, что его призыв к русскому патриотизму - «из арсенала официозной пропаганды». Слово «русский» стало восприниматься с опаской, как будто оно политически скомпрометировано.

Сколько за последнее время возникло организаций, осторожно называющих себя «российскими» (избегая опасного слова «русские»). Так никакой народ существовать не может! А русский народ еще существует и имеет право обсуждать свое будущее, говорить о своих интересах, защищать русских, живущих в других странах. И говорить о России -русской стране, населенной в основном русскими, объединяемой этой своей русской частью, на плечи которой ложится поэтому главная тяжесть исторической ответственности. Говорят же об Эстонии, как стране эстонцев, хотя оснований для этого меньше - их доля в населении их республики гораздо меньше, чем русских - в России. Разумеется, эта особая ответственность русских должна соединяться с полным сознанием значительности судьбы других населяющих Россию народов, с сердцем, открытым их проблемам, с обязательством полного обеспечения их прав.

Ослабление русского сознания приводит часто к его искажению. Одно из самых опасных искажений - то, что русские иногда надеются найти союзника в партийном и государственном аппарате. Это трагическая ошибка! Аппарат, какой он сейчас, никогда не придет на помощь русским, попытается использовать их в своих целях да еще скомпрометирует связью с ним и многих оттолкнет.

Такое же искажение - использование терминологии интернационализма, безнадежно скомпрометированной в Афганистане. Обычно она выглядит как объятия, распростертые к нации, которая (во всяком случае в лице своих вождей) решительно не хочет с нами обниматься. Русские оказываются в недостойном, нелепом положении. Но мы достаточно сильны, чтобы отстоять свои, русские (а не «интернациональные») интересы, и имеем на это полное моральное право.

В отношение к партии должна быть внесена особая ясность. На вопрос об исторической ответственности партии вряд ли возможны два ответа. Партия, действовавшая с 1898 г. до наших дней, пришедшая к власти через революцию и гражданскую войну, никогда не допускавшая свободного волеизъявления народа, - несомненно, ответственна за то, что произошло в результате ее правления. Но что из этого следует практически? Большинство теперешних членов партии не имеют отношения к трагическим эпизодам ее правления (неся лишь моральную ответственность - ведь они добровольно в нее вступили). 20 миллионов членов партии из жизни не выкинешь, тем более, когда среди них - многие из наших лучших инженеров ученых, артистов, писателей. Партия должна найти какое-то разумное место в новом укладе жизни. Найти его - конечно, дело самой партии. Но мне представляется, что необходимы два условия, чтобы русские силы могли рассматривать вопрос о каком-либо сотрудничестве с партией. Первое - открытое признание ею своей исторической вины. Второе - провозглашение ею новой иерархии ценностей. Необходимо недвусмысленно заявить, что у партии одна основная цель: спасение страны, народа. Все должно быть подчинено этой цели. Так поступили в Болгарии: сменив название,партия выдвинула лозунг «Интересы Болгарии прежде всего» - и победила на выборах. У нас, к сожалению, таких заявлений не слышно.

Какой уклад выбрать сейчас России - социалистический или капиталистический? Вот вопрос, который своей фальшивой постановкой затуманивает головы и создает почву для раздоров. Когда-то идеи «социализма» и «коммунизма» означали призыв зажечь весь мир огнем пролетарской революции. Сейчас об этом, кажется, никто не думает. Какая же реальность скрывается за выражением «социалистический выбор»? Только грандиозное, централизованное, управляемое из центра хозяйство, которое функционирует все хуже и с которым мы не знаем, что делать. В наших условиях альтернатива «социализм» - «капитализм» схоластична. Перед нами не идеологическая, а хозяйственная проблема. Частная собственность существовала всегда - вплоть до самых примитивных обществ, наблюдавшихся этнографами. Она дает человеку право выбора, решения на свою ответственность - делает хозяйственную жизнь интересной, творческой. С другой стороны, сейчас, кажется, нет страны, где право собственности не было бы ограничено государством: правительственными заказами, налогами, антитрестовскими законами, пошлинами, экономическими запретами и т. д. А в наших условиях отсутствие таких ограничений вызовет безработицу, обнищание, массовые забастовки, хаос.

Так что реальна не проблема выбора между социализмом и капитализмом, а определение границы - насколько частную собственность допустить и как ее ограничить. Прекрасно, что крестьяне могут получить землю в собственность. Но много ли крестьян, готовых к этому? В деревне так долго выбивались все сильные и инициативные слои что сейчас, может быть, очень многие предпочтут защиту колхоза и совхоза. Надо и колхозы защищать от государственного диктата и грабежа (продажи сверхдорогой часто ненужной техники). Все это вопросы не выбора одного принципа, а умения найти жизненные границы применения разных. И успех здесь определяется не идеологией, а тем, какие люди будут руководить. Нужны не теоретики, выдвинувшиеся работами о развитом социализме, тем более такие, которые уже доказали свои способности планированием БАМа или ликвидацией неперспективных деревень. Ведь есть же люди дела, как таковые себя проявившие: директора заводов, работающих лучше других, председатели успешно функционирующих колхозов или директора таких совхозов. Вот им и можно доверять руководство экономикой.

Чтобы выжить и опять стать жизнеспособной, России надо найти ответы на ряд нелегких вопросов. Вот некоторые из них.

Первый: Народ должен взять власть в свои руки. Сейчас он как раз отдает ее на выборах, причем совершенно неизвестным ему людям. Теперешняя система выборов показала свою полную непригодность. Люди стояли на улицах перед программами кандидатов, и я слышал одни и те же слова: «Мы никого из них не знаем!» Кто же победил? Те, кто умел сочинить более привлекательную программу, кто мог добиться большего времени на телевидении, мог поставить больше агитаторов в подземных переходах, найти больше людей, чтобы срывать листовки конкурентов. Т.е. отбор происходил по качествам, отнюдь не гарантирующим квалифицированное решение государственных вопросов. В результате мы получили руководство России, не только равнодушное, но очень благожелательно наблюдающее ее распад. Одни ездят по стране, обещая любым областям любую независимость - хотя решать такой вопрос мог бы только Верховный Совет или даже плебисцит всей страны. Другие заключают с соседней уже независимой республикой договор, по которому добытые в России нефть и газ продаются по ценам в десятки раз ниже мировых. Создается впечатление, что они увлечены этим порывом развала, с охотой ему содействуют, об интересах же России просто забыли, точно так же, как забывал и правивший раньше аппарат.

Мы должны найти другой путь выявления воли народа. Надо, чтобы мы выбирали человека, уже известного своими делами, - на основе его дел, а не обещаний. Конкретную форму выборов и надо искать, начиная лучше с выборов самой низшей власти - районных Советов. Здесь существует множество возможностей. Ведь выборы - это, собственно, один из видов изучения общественного мнения, и приемов такого изучения придумано очень много.

Второй: Мы должны получить власть над своими мозгами. Мозг человека работает на основе поступающей в него информации. А какую информацию нам сообщать - решают средства массовой информации, никак не контролируемые народом. Там все решают люди, которых мы не выбирали, которые перед нами не отчитываются. Нелепо говорить, что здесь действуют рыночные отношения - на радио и телевидении это просто невозможно (да и при самом свободном рынке существуют законы против монополий). Пора признать, что как и армия, средства информации - слишком большая сила, чтобы целиком доверить ее одним специалистам. Их часто называют «четвертой властью». - наряду с законодательной, исполнительной и судебной. Тогда их и надо контролировать так же, как и другие три власти. Например, наряду с судьями выбирать комитеты контроля средств массовой информации, цель которых будет - обеспечить объективность их работы, справедливое освещение всех сторон жизни.

Третий: Мы должны определить, в каком же государстве мы живем. Сейчас РСФСР, судя по букве Ф, является федерацией - но чего? Югославия есть федерация шести республик, ФРГ (до объединения) - десяти земель. В теперешней же Конституции указано лишь, какие автономные республики, области и края входят в состав РСФСР. А остальная территория, населенная русскими, обойдена молчанием как нечто, о чем приличнее не говорить. Это очень типично для положения русских в СССР. Россия может вообще не быть федерацией - тогда должен быть разработан механизм защиты и развития входящих в нее народов. Или она может быть федерацией примерно равных по населению и экономическому потенциалу штатов (областей, губерний) с широкими, но четко определенными правами местных властей.

И таких вопросов перед нами стоит немало. XX век оказался для русских веком поражения, таким же, как XIII. Связи, соединяющие отдельных людей в народ, ослабели. Русские как будто разучились объединяться для общего дела. Сколько есть прекрасных, жертвенных молодых людей, готовых трудиться для защиты старых зданий, восстановления храмов, создания воскресных школ. Но большинство из возникавших русских организаций быстро распадались из-за неделовитости и столкновения самолюбий. Мы должны заново учиться тому, что так хорошо умели наши предки: жертвовать ради общего дела личными интересами и самолюбием, кропотливо, хоть и малыми шагами, не пугаясь неудач, создавать русское движение, взаимопонимание и единодушие, вновь взращивать русскую силу. Преодолели же мы когда-то монгольское иго, сможем и сейчас повторить дело Ивана Калиты.

Булгаков сказал, что «рукописи не горят». Тем более не исчезает готовность к самопожертвованию, государствостроительный дар, любовь к Родине. Русские умели подыматься и после Смуты, и после сожжения Москвы, и когда враг доходил до Волги. Народ Пушкина, Достоевского и Толстого, народ, победивший Наполеона и Гитлера, способен найти в себе силы, чтобы преодолеть и беды, обрушившиеся на него теперь, - хотя бы для этого ему и потребовалось несколько поколений.

Впервые опубликовано в газете «Комсомольская правда», 18 октября, 1990 года.