Алёшкина деревня

В деревне Припорошино

Дома молчат заброшенно,

Заборы вкривь да вкось...

Крапива в рост не кошена,

Где вишни деда Лёшины

Отведать мне пришлось.

Цвёл клён у палисадника,

Вилась там пыль от всадника

На взмыленном коне...

Сбежались бабы зоркие,

Привёз он вести горькие

В деревню о войне.

Ушли в солдаты многие,

Крестили на дорогу их,

Зимой едали жмых.

Все силы – на подмогу им,

И ждали вдовы строгие

И мёртвых как живых...

Вот клён у палисадника...

Война сгубила Павлика,

И Геньку, и Санька...

Прижала мать касатика –

С худым мешком солдатика –

Последнего сынка.

Там поминали молча их –

Братьёв его и прочаих,

И брали по блинку...

Всплакнули зори росные,

И все луга покосные

Сплели им по венку.

В деревне Припорошино

Всё в памяти намёшано:

И боль, и долг, и кровь,

И первая, и вешняя,

Тревожная, сердешная

Алёшкина любовь.

...Я помню деда с бабкою,

Простую баньку с кадкою,

Дом – окнами в рассвет,

Кипенье сада с вишнями,

И снится мне, что ближе их

Людей на свете нет.

В деревне Припорошино

Листвы октябрьской крошево,

Затерян в ней ответ,

За что мы так оплошели,

А гнёзда нами брошены

Глядеть с тоской вослед?..

***

Родина моя, в часы печали

Я гляжу, как плавно над рекой

Голубыми вётлами качает

Среднерусский девственный покой!

Спит река, объятая прохладой,

Видят рыбы сны на глубине.

В тяжкий час душевного разлада

Тишиной лечиться надо мне.

Над речным туманом, над осокой

Чуть дрожит рубцовская звезда,

Так поэта вечер одинокий

В слове отразился навсегда.

Отчего-то странно тянут душу

Огоньки знакомых деревень,

Здесь поют на майские «Катюшу»

И с гармонью бродят целый день.

А когда засвищут в ночь Победы

Пойменные асы соловьи,

На побывку с неба, до обедни,

Отпускают воинов к своим.

Мужики хлебнут из мятой кружки –

Поминать убитых – не впервой!

И всплакнут, как водится, старушки,

Затянув «Платочек голубой».

Вот и мне, стоящей у осоки

На мостках в желанной тишине,

На душе уже не одиноко,

Только страшно думать о войне...

31 января 2016 года.

Детдомовский хлеб

«Детство не часто страдает муками разлук. Только когда-то, позже, бередит воспоминаниями».

А.Мартюков

Это детство военное

Делит койку на двух.

Это кровное, генное,

Что не высказать вслух…

В девять лет одиночество.

Серых простынь тоска.

От отца было — отчество

И вихор у виска.

А от матери — родинка

Муравьём над губой,

Обещание «Родненький,

Я приду за тобой!».

Довоенное прошлое

Унесли поезда…

Но восходит над Толшмою

Ночью та же звезда!

На картошке да в валенках —

Ничего — проживём.

Это дома ты — маленький,

Здесь — пока что чужой.

Шли казённые ходики.

Тьма. Не видно ни зги.

С чесноком бутербродики,

Чтоб спасти от цинги.

Ленинградскому мальчику

Объявили бойкот:

Обвинили запальчиво,

Что украл бутерброд.

Исхудавшим былиночкам

Было ясно до дна:

Хлеб — всем поровну, иначе

Не наступит весна.

Все ребята без жалости

В рот набрали воды,

И жила в нём до старости

Боль от этой беды.

И поклялся он истово

Над письмом от отца

Не горбушку, а истину

Отстоять до конца.

Эти нормы железные

Диктовала им жизнь,

Поднимала над бездною

И шептала: держись!

Это кровное, генное…

Так взрослела душа!

Не признаться в содеянном –

Если не совершал!

Но с открытостью чистою

Доверять и прощать,

До последнего истину,

Как отец, защищать.

Времена незабвенные…

Эти бритые лбы…

Это детство военное

На прицеле судьбы.

Китель

Старенький дедушкин китель

 Горьким пропах табаком,

 Штопку темнее по нити

 Видят, кто с нею знаком.

 Борщ на плите пересолен.

 Сослепу дед недобрит.

 Пара свинцовых фасолин

 В ребрах к погоде свербит.

 Мучим старик невралгией

 В память далёкой войны.

 Ходят бойцы дорогие

 К деду в тревожные сны.

 Многих ребят по дорогам

 В смерть уводила война,

 Парня спасла недотрога,

 Фельдшер медслужбы одна.

 Девичьи строгие глазки

 На исхудалом лице

 Будто смотрели из сказки

 О Несмеяне в венце.

***

 Машет с досадой усталой

 Мрачно полковник хирург:

 «Этого мы не достанем,

 Нет ни наркоза, ни рук…»

 Словно гроза с горизонта

 Молнией синей из глаз:

 «Чтоб для Победы и фронта

 Вытянуть нужен приказ?!»

 Горстку подснежников ранних

 В дар бы… а ей — не впервой

 Тем, кто вчера еще «ранен» —

 «Умер» черкнуть по кривой…

 «Мы или жизнь виноватей:

 В парке и в сердце — весна!

 Нашу судьбу в медсанбате

 Ты, дорогая, спасла!»

 Рядом боец опалённый

 Стонет, да, видно, заснул.

 В радиоточке влюблённо

 Тенор всё славит весну…

***

 С планками китель из шкафа

 Утром берёт ветеран.

 «Что ж ты наделала, Капа?..», —

 Карточку сунул в карман.

 Ждут на Дворцовой оркестры,

 В парках фанфары гремят…

 Едет в безмолвное место,

 В Пулково* старый солдат.

 «Долгие годы мы рядом

 Были, и вот – я один,

 В нашем с тобой Ленинграде

 Сам себе царь-господин…

 Тяжко курить до рассвета,

 Сердцу неймётся в груди…

 Знаешь, вздремнул, а ракета

 Красная в небе летит…»

***

 Восемь гвоздичек вихрастых,

 Стопка «за павших!» до дна…

 «Славно пожили, да ясно,

 Хоть я теперь не глазастый,

 Мне перспектива видна…

 Жизнью заслуженный китель —

 Дней моих честный итог.

 В нём меня в гроб положите,

 Не был я Бога молитель,

 Так поминайте потом…»

 Свежей земли потревожен

 Сладкий, раскопанный дух...

 Жизнь для Победы – по-божьи

 Долгой дорогою сложной

 Вышла одною для двух.

 .....................

 *Пулково — одно из кладбищ Санкт-Петербурга.

У обелиска

Черёмуха в ограде, соловьи…

Кудрявится вихор зелёный мая!

Весною умирать бы от любви,

А вы от ран на фронте умирали.

Вы не жалели пороха и жил,

В сплошном дыму снаряды рвали землю...

Кто жизнь свою за други положил,

От родины небесной неотъемлем.

В траншеях чёрных хлюпала вода,

Над вами литию пропели птицы…

Но внуки незнакомые сюда

Приходят помолчать и поклониться.

Как белый сон – черёмухи цветы...

Колеблет свечи эхо взрывов адских

В заветный день собора всех святых,

Почивших в усыпальницах солдатских.