ПРИНЦИП ПЯТИ «П»

- Что еще за принцип такой, откуда он взялся, и причем тут Донбасс? - спросишь ты меня, дорогой читатель.

Сейчас попробую тебе объяснить.

Вот ты - читатель, когда-нибудь задавал себе самый извечный, философский вопрос:

- А нахрена я живу? Для чего?

Уверен, что задавал. Пусть даже в пьяной беседе, за столом со своим приятелем, сидя на кухне. Или же где-нибудь на природе, у костра, смотря на звезды.

Теорий и ответов на этот вопрос можно найти предостаточно. Об этом вечном вопросе снимают фильмы, пишут книги, а некоторые психологи даже защищают докторские диссертации. Но по моему мнению, у большинства людей все сводиться в итоге к одному.

Все сводится к этим самым пяти «П».

А именно, хорошо:

1. Поспать.

2. Пожрать.

3. Поср…ть.

4. Потрахаться.

5. Погулять.

Ой, вот только не надо сейчас говорить, что у тебя все не так. И что я сейчас затрагиваю твою тонкую душевную и духовную организацию. Я сейчас тебе «на пальцах» все постараюсь объяснить, почему я так думаю, и откуда взялась эта теория?

Сразу хочу уточнить, что в эту теорию вписываются, конечно же, не все представители земной фауны, которые именуются - люди-человеки, а только большая его часть. Примерно 70-80 процентов. Причем обоих полов. В Европе этих полов уже целых три - он, она и оно! Но это уже отдельная тема.

Итак. Вот ты родился... и первое слово у тебя после слова «мама» или «папа» было слово - «дай!». То есть ты еще толком не разговариваешь, а уже начинаешь требовать. Ты уже считаешь, что тебе априори, твои предки чем-то обязаны. Правда, ты пока еще не понимаешь, чем? Но обязаны однозначно. И тут на первый план выходят первые три пункта. Почему только три? Ну, просто, потому что до остальных ты еще не дорос. Мал ты еще.

Дальше ты идешь в детский сад. Там эти пункты ты тщательно развиваешь и распространяешь уже на окружающих тебя таких же детей. Что, разве не так?

Ну, может, у кого-то и было первое слово «на», а не «дай». Но такие, как правило, в меньшинстве.

Дальше, что там у нас? Правильно - школа. После школы - различные учебные заведения. У кого-то высшие, у кого-то не совсем. Потом работа, зарабатывание денег, свадьба, ипотека, карьера и т.д. У кого-то все это, только в обратном порядке. Что сути не меняет.

Я к чему это все? Да, к тому, что все это делается только ради этих самых пяти «П».

Большинство людей и работает, и карьеру строит только ради хорошей, вкусной еды, удобного сортира, мягкой постели, классного секса и веселого времяпровождения. Все вокруг и РАДИ ЭТОГО вращается. Вернее, вращается и суетится он сам - человек.

- А как же духовная пища? Как же всякие там театры, рестораны, кино, музеи и прочие оперы? Как же поездки на юг, к морю, к маме или к теще на дачу? Как же рыбалка, охота, мечты о космосе и походы в горы? - возмущенно спросишь ты меня.

И я тебе отвечу. Все это тоже вписывается в мою теорию пяти «П».

Дело в том, что у нас (да и не только у нас) сейчас растет общество потребителей. Да, что там говорить - уже выросло. И не одно поколение. Народ друг пред другом уже не знает чем похвастаться? Или что же продемонстрировать такого, что бы подруги и друзья лопнули от зависти, глядя на твою очередную «крутую» тачку, новый телефон или красивую шмотку?

Как там пел Шуфутинский в 90-е, помнишь?

- Тачки, шмотки из катона, видеомагнитофоны,

 Ах, как клева было той весной...

Сейчас все то же самое, НИЧЕГО не изменилось. Только видеомагнитофоны заменили на айфоны, айпады и прочие «клевые» современные технологии. Что сути в принципе не меняет.

Вот ты смотрел фильм «Брат - 2»? Верю, что смотрел. Помнишь сцену, когда по прилету в Америку, Данилу Багрова таксист везет из аэропорта в город? И спрашивает его:

- Че ты сюда приперся?

- Америку посмотреть.

- Ха, знаю я вашего брата. Давно тут работаю. Сейчас к родственникам. Потом посуду мыть, а там куда кривая американская мечта вывезет.

- Зря вы так. Я Родину люблю! - отвечает Данила.

- Родину? А где твоя Родина, сынок? Продал Горбачев твою Родину американцам, чтоб красиво тусоваться. Сейчас Родина там, где твоя задница в тепле. И ты лучше меня это знаешь.

Вот этот таксист и есть, те самые 70-80 процентов потребителей и демагогов, что умеют только языком молоть да жаловаться на свою Родину, которая им обязана уже тем, что они тут родились. Я имею ввиду Советский Союз и Россию.

И Донбасс не исключение. Там ведь многие люди, на полном серьезе тоже думают, что Россия им чем-то обязана и должна. Ну, как ребенок, который только родился, и у которого второе слово было - «дай!»

Донбасс вообще для многих стал лакмусовой бумагой. Особенно в впервые месяцы войны. Тогда сразу стало видно и ясно «ху из ху?»

Я в одной из частей уже описывал, какие в 2014 году были «беженцы». Кажется это третья часть.

Так вот. И тогда и сейчас, беженцев я делил и делю на две части.

Первая - старики, женщины и дети.

Вторая - мужчины.

За первых я всегда искренне переживал и вместе с ними сострадал.

За вторых мне было стыдно. Стыдно, потому что я тоже мужчина.

И вот здесь, на первый план, опять выходит тот самый принцип пяти «П».

Представь себе эдакого Донецкого или Луганского «мачо», у которого жизнь удалась. У него есть все! Есть вкусная еда. Удобный и теплый унитаз, куда ему эту еду, после переработки можно спускать. Есть хороший дом, где можно мягко спать. Жена и любовница, которых можно трахать по очереди (извиняюсь за мой французский. Дети закройте уши). И пятый пункт - регулярные выезды на шашлык, рыбалку или охоту, где можно классно погулять и провести время. Представил?

Теперь дальше.

Жена такому «мачо» регулярно, на 23 февраля, дарит различный парфюм, а любовница - мужские аксессуары. Ну, или наоборот. Почему на 23 февраля? Ну, он же мачо. Типа - защитник Отечества.

И вот живет себе такой крутой мачо. Живет, не в чем себе не отказывает... и тут бац - война! Шо делать?

Тут же сразу срабатывает та самая лакмусовая бумага. Либо этот мачо-мужчина идет и защищает свою землю, дом, жену и любовницу. Либо он резко становиться особью мужского пола, которая не годна к войне по причине - плоскостопия, энуреза, близорукости левого глаза и крика из окна Джипа - «Это не моя война!».

Садится он, значит, в свою крутую тачку, садит туда жену и валит за «ленточку». А его сосед, простой мужик, которого он презирал и высмеивал, что у него «тачка отстойная», а «жена страшная», берет автомат и идет выполнять РЕАЛЬНУЮ МУЖСКОЮ РАБОТУ - защищать свою Родину!

Вот такие особи и составляют 70-80 процентов мужского населения. А его сосед, лишь только 20-30, к сожалению.

Первый становится, тем самым таксистом. Второй - Данилой Багровым.

Но, что самое паршивое, что такие «мачо» есть не только на Донбассе. В России их тоже полно! Уверен, что если бы, допустим, завтра, немцы подошли к Москве и встали возле МКАДа, то большая часть «крутого» мужского населения Москвы бежала до Урала, а некоторые (особо шустрые) и за него. На ходу при этом выкидывая парфюм и галстуки, что им были подарены на 23 февраля.

Вся эта московская шушера вела бы себя так же, как и «крутые» донбасские пацаны, что летом 2014 года валили табунами в Россию. И ничего в этом удивительного нет.

Потому, что это и есть принцип пяти «П».

Те, кто по нему живут, к войне не готовы сразу и бесповоротно. Причем неважно, за кого или против кого эта война? Кто там наступает - красные, белые, зеленые, западные бандеровцы или восточные исламисты? Китайцы, немцы, японцы или индейцы? Это все неважно. Его хата с краю. Это - НЕ ЕГО ВОЙНА.

Его война - это «Контрстрайк», «Cталкер» или «World of Tanks». Вот здесь, да - он крут.

Сейчас, когда ты читаешь эти строки, донбасское общество расколото на две части. Причем неравных. На таких вот «мачо» и его мужика-соседа. Первые отсиделись в России и вернулись сейчас на Донбасс, а вторые никуда не убегали. Они умирали, но воевали. И те, и другие тихо ненавидят друг друга и презирают по тем самым причинам, что я описал выше. И это плохо.

Плохо, потому что те, которые вернулись в 2016 году, чувствуют себя сейчас так же, как и в 2013-м. До войны. А некоторые даже еще лучше. Они так же чувствуют себя крутыми пацанами и суровыми Донецкими, Алчевскими, Луганскими мужчинами.

И они так же, как и в 2013-м себе ни в чем не отказывают. Более того. У некоторых таких вот особей, есть даже медали - «За оборону Славянска», «За боевые заслуги Новороссии», кресты различных степеней.

Медаль «За оборону Славянска» - это вообще отдельная тема. Ее сейчас носят практически все. Даже те, кто сам Славянск видел лишь на карте.

Слабый пол тоже не отстает. Особенно молодые девочки, до 30 лет, при штабах. Зайди в любой штаб, любой бригады или полка. Причем неважно, где это будет - в ДНР или ЛНР. Там тебя встретят барышни в военной форме, увешанные крестами и медалями по «последней военной моде».

Что, ты мне не веришь? А ты подойди к такому вот ряженному «Попандопуле» или барышне, спроси - «за что медаль?» Интересно будет послушать их историю.

Причем они реально их носят и даже не стесняются этого. А чего им стеснятся-то? Если укропы опять полезут, они уже знают направление, куда бежать.

А воевать? Воевать будут другие. Россия большая...

Вот такие нынче времена наступили на Донбассе...

ДЕБАЛЬЦЕВО. НАЧАЛО

- 22 января 2015 года.

В этот день началась знаменитая Дебальцевская операция, которая впоследствии стала «Дебальцевским котлом» для одних и полной победой для других.

Значение и масштабы этой операции сложно переоценить. Я не буду здесь особо заострять ваше внимание на ней, дабы не углубляться в полемику. Все, что вы захотите узнать и прочитать есть в интернете, причем, в свободном доступе.

Но для тех, кому лень это делать, дам кое-какие пояснения.

«Дебальцевский выступ» укропов, как его тогда называли, очень мешал молодой республике. (Здесь я имею ввиду, конечно же, республику Новороссия, а не княжества под названием - ЛНР и ДНР).

Во-первых, это был отличный плацдарм для начала возможных последующих наступлений укров, как на Донецк, так и на Луганск. Отличный, потому что он вклинивался аккурат между этими самыми ЛНР и ДНР. Создавалась угроза прорыва укров в районе Чернухино-Никишино на восток, с дальнейшим выходом на Алчевск, Петровское и Красный Луч. А так же в южном направлении: Булавинское-Ольховатка, с дальнейшим наступлением на Шахтерск, Зугрез, Торез, что создавало бы угрозу окружения самому Донецку. И дальше уже разрыв Новороссии на две части, со всеми вытекающими последствиями.

Во-вторых, само Дебальцево являлось и является крупной узловой железнодорожной станцией, освобождение которой на много бы облегчило пути сообщения самой Новороссии.

К началу самой операции, по различным данным, в рядах ВСУ и украинских нацбатальонах находилось от 6 до 7 тысяч человек. Высокое укроповское начальство, правда, потом заявляло, что их там было всего 2-3 тысячи. Впрочем, о своих потерях они тоже «скромно» до сих пор умалчивают. Если их послушать, то они в Дебальцево вообще были минимальны. Что-то около 170 человек убитыми и около 300 ранеными. А свое поражение, они называли и называют не иначе, как - «Вэлика перемога под Дебальцево украинского народа над сепаратистами и москалями.»

Это что-то типа, как если бы Гитлер, после Сталинграда, заявил о великой победе великой Германии над невеликой Россией. Пропаганду ведь еще никто не отменял. Согласен? А в нее входит в том числе и занижение своих потерь. В то время, как потери противника растут в геометрической прогрессии. Причем не на десятки или сотни, а сразу на тысячи. Ну, чтоб не мелочится. Справедливости ради стоит заметить, что этим «грешат» не только укры, но и наши. Но это уже отдельная тема.

Давайте теперь вспомним, какие подразделения с разных сторон участвовали в этой «Битве народов».

Начнем с укров:

Батальоны - «Чернигов-1», «Киевская Русь», «Кривбас», «Донбас», чеченский батальон «имени Джохара Дудаева». А так же рота МВД «Свитязь» и конечно же сами силы ВСУ.

Силы Новороссии:

Бригада «Призрак» во главе с Алексеем Мозговым.

Казачьи подразделения атаманов Павла Дремова и Николая Козицина.

Подразделения народной милиции ЛНР.

Батальон «Август».

Бригада «Кальмиус». Подразделения «Восток», «Оплот», «Спарта», «Пятнашка» д.р. Если кого-то не упомянул, не взыщите.

Численность личного состава и потери, писать я тут не буду. Военная тайна. Единственное, что могу добавить... Наши потери при наступлении были, как это принято говорить - значительными.

Честь и слава всем воинам павшим за Новороссию! Всем тем, кто отдал за это свои жизни!!!

Покойтесь с миром, братья. И простите нас, что мы живые!!!

Верю, что свои жизни, под флагом Новороссии, вы отдали не зря. И как говорили наши деды - «Враг будет разбит, победа будет за нами!!!»

А что же мы? Где была и чем занималась наша доблестная рота «СБ» бригады «Призрак»? - спросишь ты меня дорогой читатель.

Вопрос конечно интересный, с явным подтекстом. Но я на него отвечу. Отвечу, как есть.

На момент начала Дебальцевского наступления наша рота осталась в Алчевске.

Нет, нас не забыли. Нас оставили для охраны самого города. Ну, кто-то же должен был остаться. Задачи у нас были тогда разные, но в основном это были - ГБР (группы быстрого реагирования) на случай проникновения укроповских ДРГ с последующей их ликвидацией, а также устранения сочувствующих им в городе элементов. Про караулы и наряды мы конечно тоже не забывали.

Один из таких вот караулов был у нас на «избушке», в которой располагался штаб нашей бригады. «Избушкой» мы тогда называли между собой бывшее здание СБУ Алчевска, кто не в курсе.

Правда самого Мозгового, как и всего комсостава бригады, там уже не было. Штаб, по понятным причинам, к тому времени перебазировался в Ломоватку. Которая от самого Дебальцево находилась в нескольких километрах.

От казармы до «избушки» мы ходили сами, то есть пешком. Естественно по полной боевой. То бишь с автоматами, гранатами. в разгрузке и полным комплектом бк. Потом, когда начался штурм Дебальцево, мы стали ездить уже на наших ротных авто, которых у нас было несколько. В том числе и на «Соболе», что раньше был «скорой помощью». На нем так и было написано по укропски - «Швидка допомога».

И вот садимся мы значит в одну из таких наших легковушек и едем в штаб, менять караул.

Впереди, за рулем, Нарва. Рядом с ним Корж. Сзади - Москаль, Я и Смелый.

Едем мы, значит, и по дороге Нарва сообщает нам «радостную» новость:

- Короче, парни. Сейчас разговаривал со Стилетом. Он сказал, что когда пойдем на запад, можно будет там кошмарить и делать все.

- Что значит ВСЕ? - не поняв его радости, спрашиваю я.

- Все - это значит трофеи у населения отжимать, - продолжает Нарва.

- В смысле отжимать? - вступает в разговор Смелый.

- Ну, а что такого? Они же там все укропы, - как бы уже оправдываясь, бормочет Нарва.

- А ничего, что у меня там семья в Северодонецке. С ними как быть? - продолжает Смелый.

- И то, что там тоже русские люди живут, такие же как мы, ты это учитываешь? - добавляю уже я. Их мы тоже будем «кошмарить и щемить», да?

Нарва поняв, что ляпнул не то и не тем людям, замолкает, и дальше до штаба мы едем уже молча.

И все бы ничего, но у этого разговора вскоре появилось продолжение.

Примерно через час, как мы заступили в караул, к нам пожаловал сам Стилет. Вначале я подумал, что это обычная проверка нашей бдительности на вверенном нам объекте. Тем более, что Стилет, как командир роты, так часто делал. Это входило в его прямые обязанности. Но потом я понял, что приехал он не ради этого. Он приехал поговорить со мной. О чем поговорить? О том самом диалоге, который состоялся у нас с Нарвой в машине.

Откуда же, вернее от кого, он узнал о нем? - спросишь ты меня, дорогой читатель.

А ты догадайся.

Я тебе открою одну маленькую военную тайну. В каждом воинском подразделении есть свои стукачи. Или, как их любит называть начальство, которому они стучат - сознательные бойцы.

Стукачи бывают двух видов - явные (открытые) и тихие (скрытные). В нашей роте таких было целых два. И оба они ехали в той самой машине.

Вся рота знала, что Корж - стукач явный, а Нарва - скрытный. Нарве мы, конечно, об этом не говорили. Но о том, что он втихую стучит, знали все. Корж же и сам этого не скрывал. Наоборот - иногда даже всячески подчеркивал. Мы, помню, как-то даже проводили эксперименты. Стоило кому-то из бойцов «ляпнуть» что-то такое, что могло представлять интерес для Стилета в присутствии Нарвы или Коржа, как Стилет об этом узнавал уже через пять, максимум шесть минут.

Природу стукача, в принципе, понять несложно. И были они всегда и во все времена. Каждый такой стукач преследует, конечно же, свой - личный, корыстный интерес. В основном это выслуживание перед непосредственным командиром (начальником) для скорейшего осуществления того самого корыстного интереса. Например - продвижения по службе, поощрения в виде увольнительной или ради «устранения с дороги» своих оппонентов. А иногда и то и другое вместе.

Стукачей используют не только в армии, но и на гражданке. Думаю, что в любом офисе, конторе или банке они тоже есть. Не брезгуют ими и менты. Называя их вежливо - внештатными осведомителями.

Стилету такие люди, конечно же, тоже были нужны. Нужны хотя бы по причине того, что бы знать, что «твориться» внутри самой роты?

Поэтому вычислить, кто стуканул, вернее «доложил» ему о нашем разговоре в машине, мне было не трудно. Вариантов было два - либо Корж, либо сам Нарва. Впрочем, лично для меня, это было не столь важно. Главное, что инфа «оперативно» уже дошла до него.

В караулы, наряды и ГБР мы заступали, как правило, по четверкам. В моей четверке тогда были: Михалыч, Я, Москаль и Корж. Плюс, для усиления вечером к нам добавлялись бойцы из других подразделений. Поэтому, когда Стилет приехал, народу было уже предостаточно и мой с ним разговор слышали практически все. Общались мы в помещении, где принимали пищу. Оно располагалось сразу возле тумбочки дневального, напротив кухни. Удобно усевшись в кресло, Стилет решил завязать со мной диалог.

- Тавр, у меня разговор к тебе есть, - обращается он ко мне.

- Разговор говоришь? Ну, раз такое дело, давай поговорим, - отвечаю я ему, мешая маленькой ложкой сахар в своей кружке с чаем.

- До меня дошли слухи, что ты кое с чем не согласен.

- Смотря, что ты имеешь ввиду? - говорю я, садясь на стул. Я много с чем не согласен. Например, с тем, что там война, а мы тут сидим – ж…пу греем.

- Мы не греем. Мы выполняем возложенные на нас «особые задачи», - парирует Стилет.

- Да, я понимаю, что эти задачи очень важные и очень особые. Так ты об этом хотел поговорить со мной? - спрашиваю я его, делая глоток чая.

- Нет, не об этом.

- А о чем?

- О том, что ты не согласен по поводу того, как должен вести себя боец во время зачистки.

- О как. Даже так. Интересно, кого и как ты собираешься там зачищать?

- Ты прекрасно знаешь, кого? Идет наступление. Скоро мы там тоже будем задействованы. Там полно укропов и бандерлогов, которые подлежат утилизации.

- Командир, я в курсе, что там полно укров. Но там и русских немало. Или мы их тоже будем утилизировать?

- Тавр, а что ты предлагаешь с ними делать? Они находятся на вражеской территории. И уже давно. Все русские, кто хотел свалить, уже давно свалили. А если кто остался, то это их проблемы.

- Стилет, ты сам понял, что сейчас сказал? То есть мы, по-твоему, идем их не освобождать, а карать. Мы каратели, так? Лично я сюда не для этого приехал.

- А откуда ты, Тавр, знаешь, кем были местные при укропах? Может, среди них есть бабы-снайпера или те, кто сдавали наших в Славянске в СБУ. И откуда у тебя может быть уверенность, что они нам не начнут стрелять в спину, когда мы к ним зайдем?

- Ахринеть. То есть ты предлагаешь нам в них вначале стрелять, а потом уже спрашивать, кем они были при укропах, так? Чем тогда мы отличаемся от тех же бандеровцев, что мародерят и беспределом занимаются на оккупированных территориях? Ответь мне и всем здесь присутствующим.

Я оборачиваюсь и понимаю, что весь наш разговор собралась послушать уже вся «избушка». Кроме тех, что остались «на воротах».

Поняв, что разговор зашел слишком далеко, Стилет решает его закончить.

- Ладно, Тавр, мне с тобой все понятно. Давай закончим. После поговорим.

- Не вопрос. Давай. Тем более, что с тобой мне тоже все понятно,- отвечаю я. Допиваю свой чай и выхожу курить во двор.

Закуривая тоже сигарету, ко мне подходит Михалыч.

- Тавр, ну вот чего ты завелся?

- Михалыч, ты же сам все слышал.

- Да, слышал. Не обращай внимание. Это все «стилетовские понты».

- Да похрен мне на его понты. Я сюда не карать приехал, а освобождать.

- Я тоже. И в этом я с тобой согласен. Так что давай успокоимся.

- Да, я спокоен. Ты пойми, а если он мне завтра отдаст такой приказ на зачистку, что тогда?

Михалыч стоит и с улыбкой отвечает:

- Приказы тоже можно по-разному выполнять. У тебя своя голова на что?

- Ладно, я тебя понял. Посмотрим, что и как дальше будет.

А дальше была командировка в Новоазовск.

НОВОАЗОВСК

- начало февраля 2015года.

Дебальцевская операция набирает свою силу и мощь. Само Дебальцево еще не взято, но кольцо вокруг укропов по не многу сжимается. Котла еще нет, но крышка от него уже занесена и вот-вот закроется.

Подразделения Новороссии рвутся к Логвиново. Одновременно наступая на само Дебальцево с двух сторон.

Логвиново - это та самая крышка котла, которую нам надо было захлопнуть, так как это село находилось аккурат на трассе Дебальцево-Артемовск.

Но о ходе самой операции я вам тут расписывать не буду. Все, что вы захотите узнать, есть в инете, в свободном доступе. Причем, как в украинском, так и в нашем варианте.

Эта моя часть будет о другом...

К началу февраля 2015 года в нашей роте уже было достаточно оружия и б/к, или, как мы его называли - «железа». И если в ноябре-декабре 2014 года, «Калаш» находившийся в личном пользовании, был скорее редкостью и радостью для его обладателя, то уже в феврале, у нас у каждого был свой АК, с несколькими магазинами к нему и парочкой гранат.

Но одно дело все это иметь в Алчевске, в тылу. Другое - на передовой, под Дебальцево. Сами понимаете, всего нашего ротного б/к хватило бы лишь на полчаса хорошего боя.

А раз так, то надо было где-то «разжиться» еще. Поэтому Стилет решил отправить в Новоазовск группу в количестве трех бойцов - Алтай(наш старшина), Джонни и Татарин.

Славный город Новоазовск, если кто не в курсе, находится на азовском море. Это уже территория ДНР, самый юг. И расположен он не далеко от границы с Россией. Туда-то и отправились наши парни.

Далее, я публикую рассказ самого Алтая, дословно, как все было:

«Числа 4-5 февраля, вечером в казарме ротный Стилет предложил мне смотаться с бойцами в район Новоазовска на «Соболе». Обычно он не любил, когда я надолго отлучаюсь с располаги, т.к. ответственным по роте, при выездах боевых четверок с ротным приходилось быть в основном мне. А тут доверил, да еще на «Соболе». Закрепленным водителем на этой «швидкой допомоге» был «Корж», типичный прапорщик-хохол. Обычно тот, при разговорах о закреплении второго водителя на эту колымагу, сильно возбуждался и свирепел. Дело в том, что Коржик тащил в «Соболя» все ценное, как белка в дупло на зиму. Не выходя из машины можно было прожить, не голодная, несколько дней. А б/к хватило бы на пару часов плотного боя.

С ранья, не емши, мы дружной компашкой двинули в путь. Аппарат был заправлен с расчетом туда-сюда. Поскрипывая на ямах донбасских автобанов, не сильно поспешая, поехали на юг. Джонни сидел справа за навигатора. В салоне дремал Татарин. Боец со славянской внешностью, знаменитый в нашей бригаде тем, что купив и отремонтировав дома в РФ легковой «Форд» пригнал его и отдал в пользование в подразделение.

Сверяясь с картой и уточняя на блокпостах маршрут, первые часа четыре ехали без проблем. Опасались только выехать на оккупированную территорию, такие случаи были и у ополченцев и у укропов. После обеда «допомога» начала чихать и дергаться.

Не тихо матерясь, вспоминая добрым словом «Коржа» добрались до какого-то кишлака. На наше счастье местные ополченцы, напуганные стрельбой из глушителя автомобиля, направили нас к местному диагностику. С молотком и отверткой, сами бы мы мало что смогли сделать с инжекторным двигателем. Минут за пять до нашего въезда в эту деревню, она была обстреляна артиллерией, если не запамятовал, 120 калибром миномета. Еще дымились воронки и развалины строений.

Тем не менее, мастер быстро нашел неисправность с помощью ноутбука (накрылся один из датчиков воздуха), закоротил схему, отцепил воздушный патрубок и наша тарантайка бодро завелась. Остальная часть пути прошла в общем-то спокойно. Мы ехали уже по ДНР, но у нас был пароль для передвижения по дорогам и наши удостоверения спокойно воспринимались местными ополченцами.

Суть нашего задания состояло в том, что надо было обменяться тем, чего было много у нас и забрать то, чего было много у наших коллег. Усугублялось это тем, что постепенно набирал процесс наведения учета оружия и боеприпасов, так как местное население и криминал растаскивал его по схронам. Все что добывалось в боях и на передовой, катастрофически не хватало.. Но так как процесс был еще на этапе становления, то подразделения делились понемногу. Дебальцево было еще не взято и нам по зарез нужны были некоторые ништяки. За пару дней до этого наши ребята увезли коллегам под Безымянное нужное им оборудование для стрельбы по укропам. Оставалось только забрать обменяное.

Почти в сумерках добрались до пункта назначения в хозяйство Шрама. Ничем от «призраковцев» эти ребята не отличались. Большинство россияне - добровольцы, одетые и укомплектованные с миру по нитке. Замордованные постоянными обстрелами и стычками с противником. Только море в десятке метров от расположения, да близость русской границы... А так все, как у нас. Приняли нас радушно, накормили, быстренько загрузили. С нами сел еще один наш боец с бригады «Призрак» ждавший здесь нашего приезда. Было уже темно, и, если честно, возвращаться в сумерках по мало знакомой дороге не хотелось, но Джонни начал тошнить, что хочет вернуться, да и другие ребята поддержали. Угнетало то, что мы на незнакомых позициях, да и под Дебальцево наш груз уже ждали. Я отзвонился на базу, доложил о выдвижении.

Проскочили Новоазовск. Меня, если честно, терзали сомнения в правильности наших действий, о чем я поделился с бойцами. Потом, по прошествии времени, Татарин не раз говорил - «Надо было слушаться Алтая, чуйка у него правильно работает». Наверно, как и у любого человека в возрасте, чуйка у меня срабатывала не раз. Но в ту ночь нам это не помогло. Проехав пару блокпостов, мы тормознули на очередном. Я открыл окно, показал пропуск - удостоверение, сказал пароль. Но нас не пропустили, попросили подождать. При этом на блокпосту началась какая-то незаметная движуха. Я понял, что нас блокируют. При этом один из ополченцев с блокпоста, заглянув в салон машины для проверки пассажиров, начал клянчить боеприпасы. Мужики поделились, так как на себе знали проблему нехватки б/к в наших рядах.

Поначалу мы воспринимали все происходящее без напряга. Мол, темно и народ нервничает. Блокпост был однозначно наш. Сбиться мы не могли, так как недалеко отъехали от Новоазовска, а колея была только одна, без развилок. Чтобы не нервировать проверяющих, мы вышли без оружия на улицу. Старший блокпоста сказал, что он созванивается с начальством, чтобы проверить нас. А в это время один из ополченцев, спрятавшись за штатное укрытие, передернув затвор, направил на нас РПК.

Сейчас, по прошествии времени, я могу попутать некоторые моменты происходившего. Получилось так, что нас оттеснили от машины. А один из ополченцев, называвшийся «Адамом» начал стрелять нам одиночными под ноги. Попытки успокоить ни к чему не привели. Осколки асфальта и гравия, отлетая, секли нам одежду, кисти рук. Стрелявший говорил с чеченским акцентом и, держа бутылку пива в руках, периодически отхлебывал из нее, дыша перегаром. Я четыре года провоевал в Чечне, познакомился там как с чеченцами, воевавшими на нашей стороне, так и с бывшими боевиками, и знаю, что поведение такого «воина» никто бы из них не одобрил.

 Вскоре подъехало «начальство» на двух машинах. Перед тем, как нас посадить в автомобили, старший с позывным «Батя» сказал нас досмотреть. При этом досмотр был похож на грабеж в переулке.

 Забирались такие «опасные вещи», как кошельки, телефоны, часы и прочие вещи. Видать на память или сувениры. При этом, видно, чтобы мы осознавали важность происходившего, все это приправлялось ударами. Мне зарядили прикладом по черепу, еле очки успел поймать. А то бы двигался по приборам.

 Позже я узнал, что сотрудники МГБ Новоазовска услышали по рации переговоры о нашем задержании, и один из них, видно, находясь недалеко, подъехал в момент нашей упаковки по машинам. Он заставил ополченцев отвезти нас в Новоазовскую «контору».

 Когда нас закрыли в камеру, Джонни - бывший мент, такой же, как и я, пояснил нам, что нас всех сейчас, при допросе будут пи....ть. После чего завалился на матрасы, лежащие на полу и захрапел. Видно решил набраться сил и мужества перед допросом.

 Ночь прошла в созвонах, опросах и уточнениях. Нам повезло, что Шрам, приехав, объяснил, откуда мы и что везем? А когда сотрудники МГБ поговорили с нашим «Васей», напряжение в общении прошло. Но самое осознание произошедшего настало, когда мгбшники рассказали нам подробности, доселе нам незнакомые.

 В ряды ополчения при начале боевых действий на Донбассе вливались все добровольцы. Оружие давали, не спрашивая характеристик и справок о судимости. Только одни, освобождая населенные пункты, уходили с линией фронта, выдавливая противника с русской земли. А другие, хитро…опые по жизни, оставались. И устанавливали «свою» власть. Крышевали, грабили, занимались контрабандой – возможно, то, чем занимались до войны.

 Вот под раздачу такой компании мы и попали. Со слов мгбшников эти бандиты отслеживали нашу машину и планировали ее и б/к забрать, а нас расстрелять в каком-нибудь овраге. Сил бороться с хорошо вооруженной бандой не было, так как все силы находились на передовой, поэтому соблюдалось определенное «перемирие». Но после происшествия с нами, должны были получить подкрепление для ликвидации банды. Видимо это было последней каплей...

Татарин с расстройства, через некоторое время уехал домой. Наша бригада вгрызлась в Дебальцево, и со временем новые эмоции и события заслонили все произошедшее с нами. Уже дома, я, перечитав литературу о гражданской войне 1918-20-х годов в России, нашел полную аналогию с событиями в Новороссии. Тогда, после переворота в столице, возникло много местечковых подразделений - белые, красные, махновцы, германцы, зеленые и просто бандиты без политической окраски. Бились друг с другом, объединялись, добивали слабых и снова враждовали...

Может кто-нибудь, прочитав мои записи, упрекнет нас в трусости. Мол, надо было дать им отпор и так далее... Вынужден его разубедить. Все в нашей группе имели опыт в других военных конфликтах. А нормальный блокпост строится с учетом таких ситуаций. Во-первых, это однозначно был наш блокпост, стоящий на контролируемой нами территории. Если бы мы, даже заранее зная будущие события, пошли на прорыв и как-то проскочили бы его, то далеко бы мы не ушли. Местность, загруженность машины и т.д. нам бы не позволили это сделать. Если только бросив все, смылись бы через границу РФ. Да и одно хорошее попадание из стрелкового оружия в машину... и от всех, включая блокпост, остались бы ботинки на асфальте.»

Вот такой рассказ, спустя год с небольшим, после этих событий поведал мне сам Алтай. Ничего в нем я менять не стал. Оставил все так, как есть. Даже «стиль письма» не изменил.

Ну, а что же мы, те, кто остался в самой роте?

Через пару дней, поняв, что операция по перевозке оружия с Новоазовска провалена, Стилет нас собрал и поведал, что надо ехать на выручку - спасать наших бойцов, а возможно и само «железо».

Спасать, так спасать. Лично я всегда за любой кипишь, окромя голодовки, а тут целая «спасательная операция».

Из нашей «оружейки» было вытащено почти все, что могло стрелять, летать и взрываться. Каждому бойцу было добавлено, к уже имеющемуся у него б/к, еще пара магазинов и гранат. «Мухи и «Шмели» были бережно погружены в багажники и салон наших ротных легковых авто. Короче говоря, Рембо в Афгане, по сравнению с нами в тот момент, был просто бойскаутом приехавший посмотреть страну.

Инструктаж Стилета был кратким - едем в Новоазовск, там даем всем пи..ы, забираем наших парней и «железо», а после... А после, как карта ляжет.

Погрузившись в три наши ротные колымаги, мы после обеда двинулись в сторону Новоазовска. Дорога, с учетом того, что мы пару раз заезжали «не туда» заняла примерно часов пять. В сам Новоазовск прибыли уже глубоким вечером, когда стемнело.

При подъезде к городу, я уже мысленно начал прощаться со своими родными и близкими, потому карта могла лечь и не так, как она в итоге легла.

Мои размышления на тот момент были просты. Ну, допустим, мы без проблем заезжаем в сам город, допустим «весело и с боем» берем здание того самого МГБ Новоазовска и вытаскиваем измученных в его застенках наших товарищей. Дальше что?

А дальше, если бы события развивались по такому сценарию, нас из города живыми уже просто не выпустили бы.

Короче говоря, адреналин и бодрость духа присутствовали у меня в тот день по полной программе. Все, в общем-то, как я и люблю.

Блокпосты на подъезде к городу проехали без проблем. Благо с нами был тогда «Борец», который выходил, общался с ополченцами стоящими на них, после чего мы дружно двигались дальше.

К самому зданию, где на тот момент было МГБ Новоазовска, мы прибыли, когда уже окончательно стемнело. Борец пошел вовнутрь для переговоров. Нам же дана была команда: «из машин не выходить».

Примерно через полчаса такого сидения, поняв, что процесс переговоров затягивается, мы стали по одному выползать на воздух, что бы размять ноги и другие части тела. Еще примерно через час, из здания МГБ появились наши бойцы - Алтай, Джонни и Татарин. Появились живые, целые, но без оружия. Как потом выяснилось, у них забрали не только то «железо», что они везли с собой, но и свое личное. Особенно по этому поводу сокрушался Джонни, так как у него только одних магазинов на 45 патронов было целых семь. Короче говоря, после всей этой истории мы оказались в минусе.

 Еще примерно через полчаса, из здания МГБ вышел уже сам «Борец», который объяснил, что за «железо», за которым приехали Алтай, Джонни и Татарин можно забыть. Спасибо еще, что их самих удалось вернуть живыми и почти целыми.

 Осознав всю картину произошедшего и то, что уже ночь, а мы еще в Новоазовске, наша колона двинулась в обратном направлении.

 Что такое Новороссия ночью, я уже описывал в части, когда переходил границу. Из ночного освещения там обычно - это луна звезды и собственные фары. Но в ту ночь даже звезды нам не светили. Короче говоря, еще на территории ДНР мы заблудились.

 Дело было, как ты помнишь - дорогой читатель, в феврале. При отбытии в обратном направлении я сел в кабину того самого «Соболя», за рулем которого ехал Алтай и «смотрящим» за который был «Корж». Внутри салона расположились Татарин, Москаль и еще пара человек из наших. Двигались мы во главе нашей славной автоколонны. За нами уже все остальные, в том числе и Стилет с Нарвой. Нарва был за рулем того самого «Форда», который Татарин пригнал из РФ и который постепенно из «Форда» стал превращаться в металлолом.

 И все бы ничего. Хрен бы даже с тем, что мы опять «заехали не туда». Проблема образовалась там, откуда ее не ждали. «Форд» сломался.

- Алтай стой! - слышим крики и сигналы из других машин.

Алтай останавливает «Соболя». Мы вылезаем, что бы понять, что случилось?

- «Форд» нае....ся. Нарва его все-таки добил, - с грустью в лице вещает нам Джонни. С грустью, потому что он сам в нем ехал.

- Что с «Фордом»? - убитым голосом спрашивает Татарин.

- Я не знаю, иди сам глянь, - отвечает Джонни.

Мы подходим к «Форду». Возле него уже вся толпа наших и Нарва, который на карачках, с фонариком, светит под его днище, пытаясь понять, что произошло?

- Бл…ть, ты че, Нарва, сделал с ним? - орет на Нарву Татарин. - Тебя, кто учил так ездить?

- Да я сам не знаю, как так получилось, - вздыхает Нарва.

Из-под капота «Форда» тем временем, набегает небольшая лужа машинного масла.

Примерно еще минут 10 Нарва с Татарином пытаются реанимировать «Форд». Но вскоре, поняв всю бесполезность этого мероприятия в условиях темноты и мороза, Татарин посылает Нарву туда, на чем обычно мы сидим, и залезает обратно в «Соболь».

- Пусть теперь сам с ним еб...ся, - сокрушается он. Мне он теперь нахрен не нужен

Оставался только один вариант транспортировки «Форда» - это буксир. Причем сам «железный конь» уже начал остывать. Он напомнил мне в тот момент тяжело раненого бойца, сраженного пулей на поле брани, который вот-вот отойдет в мир иной. Печка у него, по понятным причинам, работать перестала.

И тут Стилет, который ехал в этом же «Форде» принимает, на его взгляд, «соломоново решение».

Он решает покинуть нас. Бросив напоследок пару фраз о том, что мысленно он будет с нами - его бойцами, отдав кое-какие распоряжения и пожелав нам всего хорошего, Стилет садится в другую, но уже целую, теплую машину и с комфортом отчаливает в направлении Алчевска.

Делать нечего. Цепляем раненый «Форд» к «Соболю». Нарва садится за руль уже остывшего «Форда» и наша колона продолжает свой ночной путь по автобанам Новороссии.

Перед этим Джонни прыгает к нам, в кабину. А по дороге потихоньку уничтожает запасы провизии, которые «Корж» заботливо заныкал под сиденьем. На наш с Алтаем вопрос, что мы скажем «Коржу», Джонни с невозмутимым видом отвечает:

- Я жрать хочу, а от «Коржа» не убудет. У него еще есть.

По дороге мы несколько раз останавливаемся по причине того, что буксир наш то развязывается, то лопается.

Татарин, сидя сзади нас в «Соболе», всю дорогу отчаянно рассказывает, что он думает о Нарве, Новоазовске и вообще обо всем этом в целом.

В ту морозную, февральскую ночь, сидя в кабине «Соболя» и вглядываясь в ночную мглу, я понял одну простую вещь - Стилет для меня, как командир, «умер» окончательно и навсегда!!!

С горем пополам и божьей помощью, в Алчевск мы прибыли в пять утра.

ЛОМОВАТКА

- начало февраля 2015 года.

Таааа - таааа... та-та-та... Та-та, та-та, Та-тааа, - слышу я сквозь сон минометую очередь. «Работают» наши. И судя по выстрелам, работают из «Василька». Привычно дрожат окна, и сыпется с потолка штукатурка. Значит, работают где-то недалеко.

 - И че им не спится? - размышляю я, зевая. Ночь ведь на дворе.

Бах, бах, ба-бах... Это уже «ответка» от укропов из чего-то тяжелого.

Тааа - тааа... та-та-та... Та-та, Та-та, Та-тааа. Опять раздается очередь из того же миномета.

- Снова та же песня. Что-то мотив какой-то знакомый, - вдруг понимаю я, переворачиваясь на другой бок.

Стоп! Да это же «спартаковский бит». Так фанаты «Спартака» на стадионе орут свою любимую «кричалку»:

- «Так, так... только так... Атакует, «Спартак».

Я, как болельщик ЦСКА ее хорошо знаю. Видимо тот, кто сейчас лупит из «Василька» по Дебальцевскому укреп-району, таким образом решил передать привет тем украм, кто болеет за Киевское «Динамо».

- Юмористы-футболисты, мать вашу. Дайте поспать.

Поднимаю голову. Наши все спят. Спят, как обычно - прям в одежде, на матрасах. А кто-то и в берцах, не снимая разгрузки. Спят на партах и на полу, как и я.

Кто-то даже храпит. Кажется это Косой. У него нос перебит, как он сам говорил. Отчего, когда разговаривает, немного гундосит.

Судя по рисункам на стенах и игрушкам, расставленным на полках, мы расположились в «первом классе» Ломоватской средней школы. Странные ощущения. Никогда не думал, что снова окажусь в первом классе, но уже в качестве российского добровольца. Причем не где-нибудь в Косово или Сирии, а на Донбассе. На Донбассе, который этот доброволец приехал защищать от самой Украины. Бред, скажешь ты? Да нет - это реальность. Чего же только жизнь не подкинет, да?

Дети, естественно, в школе не учатся. Война!!!

Смотрю на часы. Три часа ночи. Моя смена уже через час. Я меняю «Албанца», который в карауле, возле класса, где отдыхает наш штаб «Призрака».

- Надо бы еще поспать, - говорю я сам себе. И под «мелодию» спартаковского бита из «Василька», снова проваливаюсь в царство Морфея.

Где это мы, почему в школе, почему на полу и почему так близко «работают» наши? - спросишь ты меня читатель.

Все очень просто. Это - ЛОМОВАТКА, братан!

В этом населенном пункте, как ты уже, наверное, догадался, располагался наш штаб бригады «Призрак». Школа была нашим местом дислоцирования в то время. А мы, все те, кто находился в этом классе, были личной охраной комбрига Алексея Борисовича Мозгового.

Населенный пункт Ломоватка тогда находился практически на передовой линии фронта. До самого Дебальцево по прямой - 10 км, а до позиций укропов и того меньше.

- 7 февраля 2015 года. Алчевск. (За несколько дней до описываемых выше событий).

Вот уже несколько дней парни из нашей роты находятся в Ломоватке, в личной охране Мозгового. Наша рота сменила его предыдущую охрану. Не хочу углубляться в дискуссию, куда и почему испарились наши предшественники, но факт был в том, что после начала нашего наступления на Дебальцево, прежняя охрана комбрига, решила поменять место своей дислокации по причине конфликта, который у них произошел с самим Мозговым.

И что бы избежать в дальнейшем различных кривотолков, дам этому объяснение.

Вот, что мне в личной беседе, рассказал Серега Тюрин («Зязик»), который сам тогда был в «личке» у Борисыча (терминология, грамматика и стиль его письма сохранен, как есть):

- «Тавр, я сам там был... Конфликт произошел после того, как Боря со Школьником после 2-х суток с «Первым» не спавшие и не евшие поехали отоспаться в Алчевск и оставил после себя Песню, а по приезду их первый заставил параши мыть... Типо съе…лись, вот после этого они и ушли... Не справедливо было... Пацаны верой и правдой служили ему и никто не свалил, а просто поехали спокойно поспать...» Первый» мог иногда загонять... Я ушел (А я на тот момент тоже был в охране) из-за конфликта с Песней... Он на себя «одеяло» начальника сильно потянул (звезду поймал что ли?)...Но это не помешало нам потом остаться друзьями(поговорили и поняли друг друга)... Я перешел в Информ-отдел и лазил на том же передке, ну ты знаешь...»

Вот, как-то так. Короче говоря, охрана комбрига Алексея Борисовича Мозгового к тому времени уже полностью осуществлялась силами нашей роты «СБ» «Призрака». Хотя, если по-честному, слово «рота» к нашему подразделению, тогда имело определение скорее формальное, чем реальное. Дело в том, что к началу Дебальцевской операции, нас насчитывалось примерно 22-25 человек. И то с натяжкой. Что по численности состава больше соответствует взводу, чем роте. Но зато все были при деле:

- Две четверки - ГБР.

- Одна в карауле, на штабе («избушке»).

- Еще одна четверка заступала в наряд по роте.

- И 6-8 человек тогда были в самой охране у Борисыча, в Ломоватке.

Вот собственно и вся рота. Были, конечно, еще разные приходящие-уходящие бойцы. Но они, как правило, надолго не задерживались. Неделя-другая и они «отчаливали» в другие подразделения. Причины у всех были разные. Но основных было две:

1. Не желание «сидеть в тылу» в то время, как идет штурм Дебальцево.

2. Дисциплина и «сухой закон», которые царили в нашей роте.

Скажу честно. При всем моем «не однозначном» отношении к «Стилету», как к командиру и человеку, дисциплину и сухой закон он умел держать. Сам не пил и другим не давал! Что, в условиях боевых действий имело большое, если не решающее значение.

Думаю, что многие уже слышали из разных источников, про «вольный образ службы» в других подразделения. Как с нашей стороны, так и в рядах ВСУ, у укропов. Народу «по-пьяни» гибло больше, чем при боевых действиях. На руках ведь у всех оружие. Я уж молчу про боевые гранаты. Выдернул колечко «по синьке» в блиндаже, казарме или другом закрытом помещении... и нет отделения. Потом конечно родственникам расскажут, что их сын (муж, брат) погиб «смертью храбрых, при выполнении особо важного задания». И это тоже нормальная практика. Лучше так, чем если они будут знать, что от рук своих собратьев по оружию, под кайфом «зеленого змия».

Но я отвлекся. В предыдущей части я рассказывал, как мы ездили в Новоазовск вызволять Алтая, Джонни и Татарина «из плена». И что в итоге, из всего этого получилось.

После той поездки, сделав определенные выводы, я для себя окончательно решил, что оставаться дальше в роте, под командованием Стилета, не имеет смысла. Слишком уж у нас с ним был разный подход и взгляд на вещи, о которых я излагал ранее. Плюс, регулярное нахождение в тылу, пусть даже и выполняя «важные задачи», моя мятежная душа больше не могла терпеть.

С Новоазовска мы вернулись, как я уже рассказывал в предыдущей части - 7 февраля, в 5 утра. В тот же день, с Ломоватки приехал «Албанец». Приехал, что бы помыться, постираться и переодеться в чистое, так как там с этим делом были большие проблемы.

С «Албанцем» у нас всегда были нормальные взаимоотношения. В первую очередь, потому что оба спортсмены, а еще потому что Албанец всегда имел свою, не зависимую точку зрения, которую не боялся высказать в слух. А я таких уважаю. Сам такой.

- Албан, здарова! Вы когда приехали? - перехватываю я его в коридоре нашей казармы.

- Здарова, Тавридзе! – улыбаясь, приветствует он меня. - Да вот недавно совсем. Саня «Песня» отпустил на один день всего. Завтра обратно уже.

- Ну, и как там?

- Да нормально. Воевать можно. Вот только воды нет. Приехал помыться, да постираться.

- Я с вами поеду, как соберетесь, - говорю я ему.

- А «Стилет» в курсе?

- Еще нет. Сейчас пойду разговаривать с ним.

- Понял. Ну, удачи тебе тогда. Потом скажешь, когда решишь вопрос.

- Да, конечно, - говорю я Албанцу и иду в комнату к Стилету для разговора.

 Подхожу к его двери. Стучусь. Тот «у себя».

- Командир, ты не занят?

По виду Стилета понимаю, что он не в духе и не особо рад моему приходу. Но так как я все же зашел, решает поговорить.

- Что у тебя на этот раз?

- Я решил уехать в Ломоватку.

- В Ломоватку говоришь? А здесь тебя чем не устраивает?

- Ты знаешь чем? - отвечаю ему.

- А справишься?

Я начинаю широко улыбаться, понимая подвох стилетовского вопроса.

- Командир, а с чего это ты решил, что я не справлюсь? Или, может, ты мне не доверяешь в чем-то? Так ты скажи.

- Дело не в доверии, а в умении. Там боевые действие идут. Там Мозговой.

- Я в курсе, что там Мозговой, и что там идут реальные боевые действия. Поэтому и пришел к тебе. Или ты хочешь сказать, что там сейчас с ним «лучшие из лучших», а мы тут так, «за водой вышли, погулять».

- Тавр, если тебя что-то не устраивает, тогда пиши рапорт на увольнение из роты. Я подпишу.

- Стилет, я сюда воевать приехал, а не рапорта писать.

После недолгих раздумий, тот отвечает:

- Хорошо, завтра поедешь. Можешь готовиться.

Через пять минут после нашего разговора, ко мне в комнату заглядывает Албанец.

- Тавр, ну что, со Стилетом говорил?

- Поговорили. Все нормально. Завтра с вами еду.

- Ну, лады.

Вечером, на построении, после проверки личного состава, Стилет объявил:

- Завтра, на ротацию, в Ломоватку едут - Тавр, Аякс и Рок. Плюс еще Албанец. Всем проверить оружие и наличие боеприпасов. Если у кого чего не хватает из б/к, подойдите к Михалычу. Вопросы есть?

- Вопросов нет, - слышен ответ Албанца из строя.

- Разойдись.

По прибытии в Ломоватку, мы сменили Сибирь, Нила, Клокера и Дамаска, которые были там до нас.

С этого дня, началась короткая, но яркая страница в моей жизни. Страница, о которой я буду помнить всегда!!!

С этого дня началась моя служба в личной охране комбрига Алексея Мозгового!!!