***

Куда-то рвешься… памятник себе,

Кому-то… воздвигать на площадях…

Забыв равно о ребе и рабе,

О всех стигматах мира и страстях…

О переживших, не доживших… о…

Злой язык, согласен, но не дух,

Что плачет, перезвон колоколов

Услышав, и жалеет всех старух

И стариков, бредущих в никуда

По городам и весям злой страны…

Святая Русь! Тебе ли ждать Суда

Без осознанья собственной вины?

А, впрочем, что там… время дележей

Не хуже, чем война и мор, и глад…

Куда-то рвешься… гонят все взашей,

Зато увидел рядом Рай и ад!

Что летописец, Верою силен?

Где твой Христос в сегодняшней Руси?

Когда-нибудь, даст Бог, вернется Он…

Когда-нибудь, а ныне - не проси!

Еще не вышло время злых шутов,

Богатых нищих, горьких слез пора…

По льду проходит Петр-рыболов

Будить в Соборе спящего Петра.

Мы не изжили время разрушать

И убивать и души, и тела…

Куда-то рвешься, словом врачевать…

Жаль, не приходят нужные слова…

А, впрочем, что там слово – был бы слух,

Не обманулось сердце по пути…

Смешались снег и тополиный пух,

И крест тебе еще нести… нести…

29 сентября 2005 года

***

«Безмолвствуют святые небеса»

 И.Бродский

Пируя на отеческих гробах,

В одной эпохе, в разных временах,

Где будущее смутно и темно,

И Господу, пожалуй, все равно –

Москва, Урюпинск или Петергоф…

Дождя ночного музыка без слов

Едва слышна в душе и за окном,

И в доме неожиданно пустом

Ты ощутишь предвестием беды

Молчанье Бога в шелесте воды…

Я сам себе чуть слышно прошепчу:

Ты жизнь прожил. Понять бы только – чью?

Где явь, где сон… рожденье строк в тиши…

Бутылок звон… Элизий для души…

И сонмы теней, призраков в углах

В одной эпохе, в разных временах,

И в посыпанье пеплом головы –

Как отличить мне мертвых от живых?

А дождь идет, как время – невпопад,

И небеса по-прежнему молчат.

За край листа не выйти, не взлететь.

Слова, как птицы попадают в сеть

И суета рождает пустоту,

И век кричит: Ату его! Ату!

И ты бредешь сквозь злые города,

Найдя свою дорогу в никуда,

Из подворотен темных и пустых,

Из переулков гулких и слепых…

В себе самом найти пытаясь след,

Империи, которой больше нет…

А дождь идет, промокший пилигрим,

Забывший имя и дорогу в Рим,

Бездомный – он скитается в ночи…

С тобою лампа – суррогат свечи,

Что над листком рассеивает тьму…

Лишь Божий глас не слышен никому,

Поскольку рвут иные голоса

И души, и сердца, и небеса...

И дождь ночной смывает плач и смех,

А дудочка уравнивает всех.

1 октября 2004

***

Органа небесное пламя

В соборных стенах вековых…

Фигур восковых отпеванье,

Мерцанье свечей восковых.

Лежат короли и прелаты

В блистанье гербов и мечей,

Чуть ниже, в муаре и латах

Церковных и светских князей

Застыли тела восковые…

Легла, никому не в укор,

Эпоха на плаху, как выя,

И в небо взметнулся топор.

Эпохи не вечны. Летит наше время.

Мы тихо, его не заметив, уйдем.

Я вижу оскал молодых поколений,

Уверенных в праве извечном своем

На мир под ногами, у ног и в кармане,

Который по знаку, в свой миг,

Поднимет, естественно, новое знамя,

Понятно, для них, молодых.

Но им не понять, что банкета не будет,

Что праздник, вселенский купеческий пир,

В свой час обернется крушением судеб,

И рухнет наш прежде незыблемый мир…

В котором и мы, и они – пассажиры,

Различны лишь классы, вагон…

Эпохи живут с сотворения мира,

И рушатся также – с него.

Мы можем в пути не заметить крушенья –

Кто спит, кто готовится к Богу на бал…

Инерция тоже, по сути, движенье,

Но падает скорость, и двигатель встал.

Все стало другим – и привычки, и нравы,

А, главное, нету вины,

Поскольку мы все виноваты и правы,

Внезапно лишившись страны.

Эпоха приходит. Эпоха уходит:

То век, то года, то в течение дней

Тасуя в крапленой бесовской колоде

И жизни, и судьбы различных людей.

Эпоха не знает ни счастья, ни горя,

Что ей до пока что живых?

И вновь отпевают в небесном соборе

Муляжи фигур восковых.

И души увидят, невольно немея,

Как выполнив долг, никому не в укор,

Эпоха на плаху кладет свою шею…

И в небо взлетает топор.

24 октября 2006 года

***

Смотрит в небо душа с перебитым крылом…

Кто мы? Чада Господни? Незваные гости?

Мне ответит без слов колокольным псалмом

Деревянная церковь на сельском погосте.

Я не сразу пойму – не по младости лет,

Не по скудости сердца иль черствости склада:

Срок придет – оглянусь… старой церковки нет,

На погосте давно обвалилась ограда.

Покосились кресты, по колено трава,

Деловитое «карр» над печальной юдолью…

От вороньего грая черны дерева…

И внезапный ожог очищающей боли.

Только сердцу не скажешь: ты что, брат, шалишь?

Помяну, как положено, водкой и хлебом.

И дымок сигаретный с дымком пепелищ

Устремится в холодное, серое небо.

Я закрою глаза от нечаянных слез,

Во вчера перекинув ненадолго мостик…

Но увижу ль в лампадах мерцающих звезд

Деревянную церковь на сельском погосте?

1993

***

Уходит гордыня из сердца, оставив пустоты…

Чем я их заполню – вселенской любовью иль бытом?

Мерцают лампад огоньки, отражаясь в киотах,

И строго святые глядят на меня неофита.

И чтоб ни сказал я – не мед моя речь, не лекарство…

За ними века, а за мной только дата рожденья…

В них дух Византии во плоти Московского царства,

И Третьего Рима величие и разрушенье.

Молчим недоверчиво – святость с глазами больными

И бренность земная от мира сего человека…

Но чувствую – тихо из сердца уходит гордыня, -

Жаль мне этих слов не вписать в эпитафию веку.

Мне жаль, что отпущенных лет до обидного мало,

Что необязательно вера сменяет безверье,

Мне жаль, что без спроса и стука приходит усталость,

И сердце рискует взорваться, считая потери…

Вопросы-ответы, ответы-вопросы – как просто…

Наверное, просто, вот только пораньше б немного:

Доколь не увидишь за ликами близость погоста –

Не чувствуешь смерти оскал за улыбкою Бога…

Уходит гордыня из сердца, и век на излете…

1994

***

Вечные дороги пилигримов,

Рясы грубой шерсти, пояса

Из простых веревочных обрывков,

Посох и земные небеса.

Босиком, в сандалиях разбитых,

По камням и выжженным пескам,

Верой с подаяньем скудным сыты,

Живы, слава Господу! пока...

Каждый дал в душе свои обеты –

Рим, Сант-Яго, Иерусалим…

Мелкие, истертые монеты

Богу предназначены, не им!

Встретят люди добрые, и рады –

Хлебу и воде, глотку вина,

Яблоку и кисти винограда…

Ради тела слабого, не нам!

Для ночевки под открытым небом,

Прошептав молитвы и псалмы,

Разведут костер, закусят хлебом,

Завернув в окрестные холмы.

Иногда под крышу в зале общем

Пустят их на постоялый двор…

Рыцари Христа нальют похлебки

Им в одном из местных командорств.

Орденский сержант омоет раны,

Смажет мазью из целебных трав.

Брат послушник вымоет в лохани,

Заодно и рясы постирав.

Рыцари под алыми крестами

Их проводят к ближнему мосту…

И пойдут они с молитвой дале,

Всяк своей дорогой ко Христу.

…То ль петля турецкого аркана, -

Этого знать душам не дано, -

То ли у купели Иордана

Сбросят пропотевшее сукно…

То ль к Святому Яго на коленях

По камням священным проползти…

То ли ватиканские ступени

Скажут: Петр ждет тебя, иди!

То ль в Господнем Храме лечь у Гроба,

Где Начало и Конец пути,

Чтоб хотя бы часть Его Голгофы,

Грешнику земному, с Ним пройти!

9-11 сентября 2006 года