ЧЕЛОВЕК ПЕРВОГО РАНГА

Память о профессоре и декане Свято-Троицкой Духовной Семинарии в Джорданвилле Н.Н. Александрове (1886-1970) с благодарностью должен хранить каждый житель Зарубежной Руси.

Он сделал великое дело в воспитании будущих поколений русского духовенства и мирян. Все кто бывал в Свято-Троицком монастыре в 1950-1960 годы, знали Николая Николаевича. Как монашествующие, так и учащиеся часто видели его в молитве на кладбище у могилы покойной супруги. Часами он сидел на скамеечке, молясь за упокой ее души, и когда я был с ним у могилы, то слышал, как он повторял ей обещание: «Скоро буду с тобой! Вот нужно окончить еще один учебный год в семинарии и послать новый выпуск семинаристов для служения Богу и родине». Там, в молитве, он обдумывал, что и как делать для Семинарии.

Верный сын Исторической России, инженер-конструктор военных судов, капитан первого ранга Императорского Флота, Н.Н. Александров, покинувший родину сопровождая из Крыма кадет Морского Корпуса, не забывал о своей клятве Государю, - воспитывал новые поколения молодежи Зарубежной Руси в преданности Церкви и России. Его не увлекала карьера профессора в университете штата Коннектикут.

Как только появилась возможность организации семинарии при монастыре, он оставил в университете свое место и переселился в монастырь. Воспользовавшись своими обширными связями с офицерами морского флота США, он добился, чтобы Духовная Семинария была признана как училище высшего образования и могла бы выдавать дипломы бакалавра от имени Ньюиоркского Университета.

Занятия в Семинарии начались 1/14 октября 1948 года. В 1951 году прибывший в США из Германии на торжественном акте Семинарии, назначенный быть ее ректором, архимандрит Аверкий (Таушев), в своем слове определил задачи Семинарии: «Наш общий долг помнить, что от Свято–Троицкой Духовной Семинарии, как единственного нашего духовно-учебного заведения, в значительной мере зависит будущее нашей Русской Зарубежной Церкви, нашего многострадального русского народа, в рассеянии сущего...»

Паломники видели в Свято-Троицком монастыре большое прекрасное, белое, каменное трехэтажное здание библиотеки, в котором также находятся зал для докладов, помещения для архивов, музея и комнаты для лекций. Средства для постройки этого здания пожертвованы Н. и Е. Александровыми – это были их личные сбережения. На многих книгах библиотеки надпечатка, что они посмертно пожертвованы в память Е. Александровой.

Всем семинаристам с готовностью он рассказывал о величии Русского Императорского Флота, о его офицерах, о воспитании нижних чинов. Он повторял при этом слова Петра Первого о том, что России нужен мощный военно-морской Флот, без которого наша страна не может быть великим государством, ибо его цель - защищать страну и ее торговые суда.

Как говорил он, находясь на судах флота, вдали от пагубного влияния городов, офицерам предоставлялась возможность воспитания команды в долге перед Богом, Царем и Отечеством. Он даже, бывало, сравнивал корабли Императорского Флота с нашим монастырем, также часто оторванным от мира, являвшимся также судном, с которого обращаются молитвы с просьбой милости к русскому народу, находящемуся под пятой богоборческой коммунистической власти.

Честь вам, слава и земной поклон труженики Божии, Н. и Е. Александровы!

Благодаря вашим трудам многих Господь привел в Семинарию и в Свято-Троицкий монастырь. Видя ваше служение, многие учащиеся семинарии пошли по вашим следам, возвещая Слово Божие во всей Зарубежной Руси. Многие под вашим влиянием приняли духовный сан, полюбили службу церковную, предстояли у Престола Господня со страхом и трепетом, и уповали на Господа - также как и вы - что, Россия возродится, и будет славить Бога как прежде.

 КАКИМ Я ПОМНЮ Н.Д. ТАЛЬБЕРГА (1886-1967)

Многие, из семинаристов поступив в Свято Троицкую Духовную семинарию, уже прежде, в школах или университетах, слушали лекции по русской истории. Но то, что студентам прежде предлагалось, сухие факты, было для многих не интересно. Они слышали, как что-то, где-то, произошло в определенные годы, какие были результаты битв и войн, проведение реформ, правления различных правителей государства, но Николай Димитриевич читал свой курс с точки зрения Русской Православной Церкви, Богоизбранность России, и ее населения. На вопрос во время урока, какие пагубные влияния он видит для России он, не задумываясь, ответил «католическая пропаганда». Когда я ему сказал, что католики занимаются миссионерством, он ответил; «миссионерство это Православной Церкви, а католической – пропаганда!». Н.Д. считал, что католичество является ересью и, следовательно, стараясь насильно привлекать православных верующих в унию, является борьбой с Истиной, которая была дана Православным народам, среди которых хранилась без изменений со времен Апостолов и Вселенских Соборов. О т.н. «просветительстве» протестантизма он утверждал, что в этих религиозных организациях которые, отколовшись от католичества, вообще не являются христианами, хоть таковыми себя называют. Как пример он приводил в иеговистов, мормонов и других, а также и раскольников в России. Поэтому, он говорил, на нас православных, лежит большая обязанность, хранить Истину, передавая ее следующему поколению, без добавлений и изменений, на которые соблазняет людей диавол.

Он отмечал различие между правлением Православного Монарха обладавшего Миропомазанием и выбранными «президентами», которые правят не от имени Бога, а т.н. «народа». Он напоминал о помазании елеем от имени Бога Самуилом Саула на правление государством, о том, как юный Давид сберег жизнь Царя, зная, что цареубийство большой грех пред Богом. Как Н.Д. указывал указы Царей, и Императоров начинались словами: «Божией Милостью…» что отсутствует у т.н. «президентов» и диктаторов. Как он отмечал, наши Цари, всегда выступали в защиту Православия во всем мире, заботились о миссионерстве и советниками у них были духовные лица.

Для лекций Н.Д. приготовил два учебника: «История христианской Церкви» и «История Русской Церкви». Те, кто поступал в семинарию непосредственно на старшие курсы, начиная с 3-го или 4-го, не слушали содержание о начале христианства и были частично лишены православного идеологического учения. Так считал Н.Д. и его мнение разделяли Владыка Аверкий и о. Архимандрит Константин (см. стр. 47-1). Н.Д. читая лекции, устно дополнял многое, чего не было в учебниках, в частности, пользуясь учебниками Спетербургской Духовной Академии, с указанием тех мест, которые опускались гражданскими не имевшими духовного образования историками. В этом он сходился во мнении с И.М. Андреевским, также считавшем, что светским людям часто непонятно поведение вышедших из монастырей духовных лиц живших иной жизнью.

С Н.Д. меня познакомил игумен Антоний (Граббе) на Троицу 1957 г. когда я с ним приезжал в монастырь. Но поступил я в семинарию только в 1965 году. У меня с первых лекций случались с Н.Д. расхождения во мнении, но он всякий раз терпеливо объяснял мою неправоту, указывая, что у меня выявляется иностранное – не православное и не русское влияние. Поэтому он сказал, брат Георгий я тебе дарю свою книгу «Святая Русь» (Книга была издана издательством Светлейшего кн. М. Горчакова в Париже в 1929 г. 144 стр. Впоследствии уже окончив семинарию, в 1983 г. в ARDM-Press я эту книгу переиздал в 100 экземплярах и ходатайствовал, чтобы ее также переиздали в Джорданвилле). Н.Д. поручал мне для чтения или для его научных работ делать поиски в различных книгах. Когда я ездил в Нью-Йорк, то он всякий раз, давал мне поручение зайти в городскую библиотеку, в русский отдел, который был в то время лучше организован, чем во многих университетах и найти для него какие-то сведения. Очень скоро после начала слушанья лекций Н.Д. я был ими увлечен, понявши, насколько мне не была понятна русская история.

Род Тальбергов ведет свое начало из Швеции. Отец Н.Д. был профессором уголовного права Киевского университета и под его влиянием в 1898 г. Н.Д. поступил в Киевское Екатерининское реальное училище, а затем в Петербургское Императорское училище правоведения. Н.Д. во время революционных волнений 1905 г. был организатором студентов недопущения в Училище изменений. Образование он окончил в 1907 году с золотой медалью. Н.Д. любил повторять о том, что для трудолюбивых и умных людей независимо от их происхождения и материального положения имелись большие возможности в России, как он подчеркивал больше чем в других странах. Как он говорил, его крестный отец Д.И. Пихно, был крестьянином, учившимся в гимназии и университете с его отцом и дядями, ставший профессором Киевского университета, редактором газеты «Киевлянин» и ставшим членом Государственного Совета.

 Н.Д. поступил на службу в отдел личного состава Министерство Внутренних дел в 1907 г. Затем был переведен в Ригу, и назначен в 1909 г. советником Курляндского Губернского Правления, откуда был переведен на следующий год в Киев на такую же должность.

Он встречался с К.П. Победоносцевым, о котором рассказывал интересные воспоминания. По его мнению, К.П. Победоносцев и П. А. Столыпин были главными опорами среди государственных служащих русской монархии во время царствования Императора Николая II. Однажды я зашел с книгами в келию Н.Д. Там был отец Киприан и между ними был разговор о мировой войне. Н.Д. говорил, что во время царствования Императора Александра III Россия была в союзе с Германией, а потом с Францией. Россия была недовольна деятельностью Германии, главным образом, канцлера О. Бисмарка, когда после окончания Балканской войны, на Конгрессе в Берлине (1878 г.) немцы были против возобновления Венского договора и Лиги Трех Императоров (1873 г.) В 1887 г. был заключен договор между Россией и Германией, по которому Россия пришла бы выступить на помощь Германии, если бы ей была объявлена война Францией, а если Австро-Венгрия объявила бы войну России, то Германия пришла бы на помощь России. Но как сказал Н.Д. в 1890 г. канцлерство в Германии занял уже не Бисмарк, но политик настроенный против России, и вследствие этого России пришлось заключить договор с республиканской Францией. Эти военные и последующие экономические договоры, как считал Н.Д., нарушили в Европе статус кво, в результате чего произошло крушение монархий после мировой войны.

В 1911 г. Н.Д. был переведен в Спетербург в Управление Продовольственной Части и участвовал в проведении реформы П.А. Столыпина, сопровождая в поездках начальника Управления В.В. Ковалевского. В 1913 г. он был назначен членом Черниговского губернского Присутствия.

В 1914 г. Н.Д. был назначен чиновником особых поручений, при министре Внутренних Дел, с поручением заведовать делопроизводством, по выборам в Государственный Совет и Думу. Несмотря на молодость, он благодаря усердной службе, был произведен в Статские Советники и участвовал во многих предприятиях имевших своей целью прекращение революционного движения. В его обязанность входило подготовка губернаторов, вызов их в столицу для консультаций и т.д. С ужасом, он рассказывал, какие были затруднения в Империи, при поисках кандидатов на высшие государ-ственные должности, в связи с частыми убийствами революционерами.

Кроме своей прямой служебной обязанности, Н.Д. состоял, со времени начала войны секретарем Благотворительного Комитета Министерства Внутренних Дел, а в 1915 г. стал членом Совета общества помощи русским беженцам.

После революции Н.Д. ушел в отставку и уехал на Кавказ. Революция большевиков застала его в Москве, куда он приехал с Кавказа по делам. Там он вступил в тайную организацию во главе с Н.Е. Марковым и для более успешного в ней участия переехал в Петроград, откуда по делам организации отправлен был в Москву и Киев, где в 1918 г. участвовал на местном, тайном монархическом съезде. С согласия организации Н.Д. занял должность в Министерстве Внутренних Дел в правительстве гетмана П.П. Скоропадского, всячески борясь с революционными организациями. Как он рассказывал, положение в России, так быстро менялось, что не успевали, часто даже начать задуманное как, например, в деле организации Днепровского Казачества для борьбы на Юге России с большевиками. После падения власти гетмана Н.Д. уехал в Бесарабию, но через год вернулся в Одессу. Однако в это время там уже происходила эвакуация, и он опять покинул пределы России и через Болгарию, Сербию, Австрию и Чехословакию перебрался в Германию.

Там он возобновил работу в организации Маркова и по его поручению поехал в Сербию и Грецию для подготовки монархического съезда. В 1921 г. Н.Д. участвовал на первом съезде в Райхенгалле и был выбран первым Управляющим делами Высшего Монархического Совета. В 1926 г. он был участником Зарубежного Съезда в Париже. Он состоял также членом других организаций стоявших за восстановление монархического строя правления в России. Защищая эти идеи в печати, Н.Д. участвовал с 1920 г. в издании журнала «Двуглавый Орел» и также в издании труда С.С. Ольденбурга «Царствование Императора Николая II»

 Н.Д. участвовал в монархических организациях, писал статьи, доказывая превосходство монархической формы правления. Деятельность Н.Д. была не только исключительно политической. Он принял большое участие в церковной жизни, защищая каноническое единство Русской Зарубежной Церкви. В своих статьях в журналах «Двуглавый Орел» и «Отечество», с докладами в различных городах Франции он выступал в защиту Синодальной Церкви. Свои мысли он выражал в статьях «Возбудители раскола» и «Церковный раскол», совместно с князем М. Горчаковым. Он написал «Итоги политики митрополита Сергия и Евлогия», принял участие в составлении книги «Русская Православная Церковь в Северной Америке – Историческая справка».

Н.Д. был участником Второго Зарубежного Церковного Собора в 1938 г. в Сремских Карловцах, где он был избран помощником секретаря. После окончания Собора Н.Д. участвовал в комиссии издавшей труды Собора. В различных городах, где он проживал, его избирали церковным старостой.

Во время Второй Мировой войны он продолжал деятельное участие в борьбе с коммунизмом. В 1944 г. он принял участие в эвакуации русских из Югославии.

После II мировой войны Н.Д. оказался в Австрии. В Зальцбурге он был в комитете, устраивавшем беженцев и защищавшем т.н. ДП - «жертв Ялтинского соглашения», от выдачи большевикам. Эту работу он продолжал в лагере Парш (Австрия) где по поручению комитета он начал постройку лагерной церкви и гимназии, первым директором которой он стал.

 Эмигрировав в США, в 1950 году он, поселившись в Свято Троицком монастыре, в Семинарии заняв место профессора преподавая гражданскую и церковную историю, писал статьи для «Православной Руси», «Православной жизни», «Православного пути» и других изданий. Ему было предложено принятие монашества и возведение в сан Архиерея, но он также как и Н.Н. Александров - декан семинарии, мотивировал свой отказ возрастом и недостоинством для высокого сана. Эти два воспитатели многих выпусков семинаристов продолжали жить для России, вдохновляя будущих пастырей Церкви в надежде на милость Христа и Покровительство Руси Божией Матери. Они оба жили без личной жизни и их двери были всегда открыты для всех. Оба они находили для других доброе утешающее слово в нужде. Декану Н. Александрову, многие из семинаристов, окончивших образование, обязаны не только моральной, но также материальной помощью. Как один из них, так и другой обладавшие прекрасной памятью рассказывали семинаристам о духовных, военных и гражданских деятелях которых они знали лично. Н.Д. рассказывал о тех, кто обращался к нему лично за советами генералами: Врангеле, Кутепове, Миллере, Краснове, Туркуле и Бискупском. Н. Александров рассказывал о Русском Флоте, о том, что к 1917 году он был готов не только отразить Флот Имп. Вильгельма, будучи переоборудован, но и победить в битвах. Он рассказывал и показывал нам снимки русских кораблей, рассказывая о новейшей на нем технике.

В монастыре, Н.Д. принимал живейшее участие, и с ним советовались не только семинаристы и монашествующие, но и посещавшие обитель историки. Его смерть неожиданно наступила 16 мая 1967 г. после краткой болезни. Он слег, но и будучи больным, продолжал свои исследования по истории. В последние недели жизни Н.Д. был занят составлением списка всех убиенных Великих Князей Киевской, затем Московской Руси, Царей Русской Империи и членов их семейств. В списке, где было известно, перечислялись имена убийц, их национальность и вероисповедание. Н.Д. также обдумывал, окончание своей работы об Евлогианском расколе, которую ему самому не пришлось завершить, и она была по его указаниям окончена другими.

Его смерть мне кажется, наступила при загадочных обстоятельствах.

Среди многочисленных работ Н.Д. Тальберга нужно отметить:

1. Полвека Архипастырского служения. – Митрополит Анастасий.

2. Святая Земля.

3. Святитель Митрофан Воронежский.
4. Архиепископ Антоний Воронежский.

5. Миссионерский подвиг Русской Православной Церкви.

6. Филарет Митрополит Киевский.

7. Пространный Месяцеслов Русских Святых и Краткие Сведения о Чудотворных

 Иконах Божией Матери.

8. Православное Храмоздание Императорской России в Европе.

9. Гоголь – Глашатай Святой Руси.

10. Муж верности и разума – К.П. Победоносцев.

11. Император Николай I – Православный Царь.

12. Император Николай I в свете исторической правды.

13. Трагедия Русского Офицерства.

14. История Христианской Церкви.

15. История Русской Церкви.

16. К 500-летию падения Второго Рима.

17. Иосиф Семашко, митрополит Литовский и Виленский, и воссоединение униатов

 с Православной Церковью.

18. Сборник – Отечественная быль: Из жизни и деятельности Имп. Екатерины II.

 Имп. Павел I в молодые годы. Имп. Александр I умиротворитель Европы.

 Имп. Николай I в жизни и на пороге смерти. Царская Россия и Северо-Американская республика в их исторической дружественности. Царь Миротворец. Светлой памяти возлюбленного Государя. Пролог Екатеринбургской трагедии.

19. К сорокалетию пагубного евлогианского раскола.

Труды Н.Д. оказались не напрасны и послужили и еще послужат молодым подрастающим поколениям русской молодежи и студентам русской истории в назидание и воспитание.

Да упокоит Всещедрый Господь душу глашатая Святого Православия и Святой Руси.

ВСПОМИНАЯ ИВАНА МИХАЙЛОВИЧА АНДРЕЕВСКОГО (1894-1976).

Нужно было бы быть абсолютно с каменной душой человеком, чтобы на лекциях проф. И.М. Андреева (его псевдоним) не перенять от него чувства любви к русским духовным и культурным ценностям. Слушая его лекции, становишься гордым за те достижения, которые сделала Россия в миссионерстве и защите Православия во всем мире, каких литературных высот достигли ее писатели, поставив свои произведения на равную ногу с Шекспиром и Гюго. Заговоривши, с Иван Михайловичем о музыке, он вам немедленно напомнит о произведениях русских композиторов Рахманинове (Вечерня), Чайковском (Литургия) и других. Заговорите о технике, он будет говорить о радио изобретателе Попове и геликоптер строителях Сикорском и Сергиевском. Скажите, что многие военные были далеки от Бога, то он вам начнет рассказывать о Суворове и Кутузове, и так о чем бы вы ни заговорили, он в любом обществе будет душой собравшихся и защитником России. А если вы заговорите о медицине, то он будет вам перечислять все медицинские и химические достижения русских ученых и врачей.

Незабываемы, остаются в памяти его лекции по литературе, православно-христианском нравственном богословии и апологетике. Разве можно забыть его лекции с разбором с классических произведений с религиозной точки зрения русских писателей? Так же как и отец Константин, он обращал внимание слушателей на самое главное в произведениях для христианина. Произведения Н. Гоголя, А. Пушкина, Л. Толстого, Ф. Достоевского, А. Блока и других представлялись семинаристам уже не в виде простого содержания, но в понятии того, что самое важное для спасения души. Если в юношестве И.М. был либеральным, то после революции у него произошло изменение мнения о государственном правлении. В статье «О сущности Православного русского самодержавияї он пишет: «Из трех видов государственной власти - монархии, демократии и деспотии - собственно говоря, только первая основана на религиозно-этическом принципе; вторая основана на безрелигиозно-этическом, а третья - на антирелигиозном (сатанинском) принципе. И также «Русская Церковь, проповедует идею православного русского самодержавия, как наилучший из возможных на несовершенной земле и исторически оправданный для России вид Богоответственной власти с Помазанником Божьим – Царем». Если бы Вы зашли в его комнату то увидели бы на стене под иконами фотографии семьи последнего русского Царя, а на книжных полках исторические произведения о русских Царях. И.М. был очень нервным, Поэтому если бы Вы в его присутствии заговорили об ошибках русского Царя, то получили бы незамедлительно грозовую лекцию со сравнением с президентами и диктаторами других стран.

Об уроках апологетики у его слушателей семинаристов сохранилось много воспоминаний и прямо анекдотичных происшествий:

Шла одна старушка по коридору семинарии, а в это время И.М. преподавал апологетику. И вот бедная старушка слышит, как за дверью И.М. громко кричит: «Я не верю в Бога! Докажи мне что Он есть!! Наука доказала что Его нет!» Слыша такие слова у бедной богомолки ноги, прямо подкосились, и она, что было духу, побежала в главный монастырский корпус к Владыке Аверкию. «Владыка! задыхаясь от бега, кричит она «Вы знаете, что происходит в семинарии? Я сама слыхала, как один из профессоров кричал о том, что Бога нет! Владыка! Большевики уже здесь! Конец мира! Мне дурно!»

Лекции И.М. были всегда живыми, содержавшими анекдоты о писателях, комсомольцах-безбожниках пытавшихся доказать Академику Павлову что Бога нет, Л. Толстом одетом крестьянином и любимом им А. Пушкине. Поэтому на его лекциях не возможно было засыпать. Все чувства своей любви он старался высказать в лекциях семинаристам, передать методы религиозного спора с сектантами, безбожниками и иноверцами. Помнится, как в споре с комсомольцем по его рассказу верующий согласился, сказав «да я согласен, ты произошел от обезьяны, а я от Бога».

Не все лекции с разговорами об обезьянах кончались благополучно. Один из фанатиков послушников услышав об обезьянах, быстро собрал партию подобных себе «ученых» которые с ним бросились к полке английских книг, где находилась книга Дарвина. Эту книгу также как и все тома К. Маркса из келии брата Владимира Тышкевича быстро потащили и облив бензином подожгли невдалеке от семинарии. Я думал, что у о. Константина и С.М. Иванова произойдут сердечные удары, так они разнервничались этому варварству сжигания книг.

И.М. не был пессимистом и учил, что все, что бы ни делалось то должно быть с любовью. Миссионеру говорил он нужно быть как бы цветочником. У всех цветов глубоко в корнях спрятан свет, из черноты земли весной выходит свет, и мы радуемся красотой розы, тюльпана и т.д. Так же нужно найти и вынести из души человека на Свет Божий спрятанный в ней свет. Это можно сделать только с помощью горячей молитвы.

Образование И.М. получил в России и в Западной Европе, изучал философию, медицину, был фельдшеров в армии. Он работал в институте психиатрии в должности научного сотрудника, преподавал литературу в средней школе Петрограда и посещал подпольные богословские курсы. Был деятельным противником обновленчества и принял участие в протесте против Декларации митрополита Сергия, бывши в составе делегации к митрополиту с просьбой отказаться от Декларации. В конце 20 годов был арестован и сослан на Соловки, и, получив добавочный срок, сослан в Белбалтлаг, откуда освобожденным не имел права проживать в больших городах Союза. Работал психиатром.

Встречаясь в лагерях с иосифлянами и тихоновцами, И.М. стал миссионером катакомбником. Во время оккупации Союза немцами оказался на занятой ими территории, и в конце войны эмигрировал в Германию, откуда в 50-м году переехал в США, поселившись по приглашению Архиеп. Виталия (Максименко) в Свято Троицком монастыре в Джорданвилле. Он собрал у себя в келии большую библиотеку, и много читая, делая записи, преподавал различные предметы, включая патрологию, историю Церкви, психологию и логику. В семье у него были супруга Е. М. Сосновская, дочь Мария и сестра М.М. Шкапская.

И.М. в монастыре посещал все богослужения, каждый день читал у себя в келии очередное житие Святого. Он читал книги не только по истории России, но и о Добровольческой Армии и часто разговаривал на тему первой мировой и гражданской воин с приезжавшими в монастырь бывшими воинами или горячо спорил о прошлом с проф. С.М. Ивановым.

После моего окончания семинарии и получения магистерской степени в Колледже я приехал в монастырь и встретился, конечно, поблагодарить Ивана Михайловича который подарил мне свою недавно перед этим выпущенную книгу по русской литературе. Он мне напомнил о некоторых писателях, о которых были его лекции, сказал, что все они верили в будущую Россию. Даже Блока, которого мы на лекциях подробно разбирали – поэму «Двенадцать» нужно сказал он чувствовать, а не просто читать. Запомни его слова:

«… Россия – буря. России суждено пережить муки, унижение, разделение, но она выйдет из этих унижений новой и – по новому великой…»

И не только Блок, сказал И.М., в великое будущее России, верили Достоевский и многие другие писатели. Даже в Советском Союзе правительство, которого было антирусским, прорывалась у писателей эта вера. Как, например у М. Булгакова в пьесе «Дни Турбиных» когда капитан Студзинский воскликнул «Была у нас Россия – великая Держава: ему ответил штабс-капитан Мышлаевский: «И будет!… будет! Прежней не будет, новая будет. Новая!» Так вот брат Георгий будешь преподавать о русской истории и литературе, не забывай то, чему мы тебя учили в семинарии: «Святая Русь не сказала еще своего последнего слова!»

Им написано много трудов по истории Церкви в СССР и литературе, некоторые из которых были переведены на английский язык. Когда монастырь и семинария оказались под административным управлением людей, стремившихся к унии с МП, то некоторые из его трудов подверглись при переиздании изменениям под редакцией «инока» В. Филипьева и митрополита Лавра.

ДЖОРДАНВИЛЛЬ И МОНАРХИЯ

Жизнь в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле никогда не текла скучной, постоянно что-то происходило. Всегда кто-то вмешивался в монастырские дела, давая советы, или возводя обвинения. Если бы на все обращать внимание, то голова бы закрутилась. Живя в монастыре, мы знали, что враги Зарубежной Церкви распространяют о нас различные ложные слухи. Некоторые из нас печалились, а другие как о. Иосиф или о. Константин смеялись, говоря, что люди обыкновенно верят самому плохому объяснению, нужно дать им время подумать и самим решать, что, правда. Но иконописец о. Киприан, когда нападки касались его работ, очень волновался. Его тогда успокаивал профессор И. М. Андреевский, напоминая о том, как современники критиковали Пушкина, Гоголя и Репина. Бывало потешно, когда родившиеся здесь некоторые слухи о происшедшем в монастыре возвращались в него с добавлениями. Часто они распространялись в Зарубежной Руси не со скоростью света, а гораздо быстрей. В монастыре еще не собирались что-то предпринять, а враги сообщали, что это уже произошло. Критика была особенно резкой, когда монастырем выпускались книги или в «Православной Руси» печатались статьи освещавшие русскую монархию с положительной стороны.

Нашими врагами были: богоборческое советское правительство, верхушка Московской Патриархии, их заграничные приспешники, различные социалистические и инославные организации.

Нам было заповедано, не иметь дел с неверными, поскольку ничего нет общего света с темнотой. В МП было темно. И монастырские отцы видели, что с ее обманами, она двигалась в еще большую темноту.

А об участии русских в различных «демократических» организациях Владыка Аверкий как-то сказал, что это временное увлечение и если бы был авторитетный руководитель в Зарубежье, то люди бы бросили глупые увлечения иностранными идеями.

Одним из главных обвинений врагов было, что монашествующие влияют на верующих, проповедуя монархические идеи, и якобы поддерживают культ Владимира Кирилловича в надежде, что он когда-то займет престол. На самом-то деле, в Джорданвилле относились к Владимиру Кирилловичу корректно, но оценивали его отрицательно.

Монастырь не занимался политической деятельностью, однако многие его насельники были убежденными монархистами. Они считали, что монархия самая лучшая, богоустановленная форма правления, - и этого не скрывали.

С одной стороны действовали против монастыря агенты МП. С другой - иноверцы, социалисты, солидаристы и другие мало верующие политические деятели, внимательно наблюдавшие за тем, что происходило в Синоде и в Свято-Троицком монастыре, чтобы потом на них нападать.

Особенно их раздражало почитание у нас Царей.

Например, перед входом в трапезную висела написанная о. Киприаном (Пыжовым) картина, изображающая старца Федора Кузьмича (Императора Александра Первого). Эта картина послужила причиной целому ряду домыслов, о том, что якобы Церковь где-то скрывала потомка скрывшегося в Сибири Царя! Указывали на какое-то оставленное завещание, о содержании которого, знал де только Митрополит.

Однажды преподаватель семинарии, историк Николай Дмитриевич Тальберг (1886-1967) сидел около монастыря под фруктовыми деревьями. Я подошел к нему с просьбой объяснить лекцию об Императоре Петре III и предложенных им реформах. Он сказал мне, что не все историки поняли их значение с религиозной точки зрения, и сказал, чтобы я принес из библиотеки том «Описания документов и Дел Святейшего Синода».

Когда я вернулся, рядом с Н.Д. сидел о. Киприан и они оживленно что-то обсуждали. Я сел невдалеке от них и стал слушать. Вскоре к ним подсел прогуливавшийся о. Константин (Зайцев). Разговор шел о написанной отцом Киприаном картине, находившейся в главном храме монастыря под хорами. Все иконы в храме были прославленных святых, а эта изображала еще тогда не прославленную Императорскую Семью, хотя и без ликов. Эта картина не давала покою врагам РПЦЗ: их возмущало само ее присутствие в храме. И на основании этого присутствия они обвиняли монастырь в ведении политической деятельности. Отец Киприан спросил Н.Д. о его мнении по этому вопросу, так как тот всю жизнь участвовал в монархических организациях. (Н.Д. был знаком с Н. Марковым-Вторым, состоял до эмиграции в правительстве гетмана Скоропадского, а потом в эмиграции был одним из делагатов монархического съезда в Рейхенгалле в 1921 году; он также выпускал монархический журнал «Двуглавый Орел»).

Прежде чем Н.Д. успел ответить, о. Константин сказал, что Русский Царь был в мире Удерживающим от зла, и бунт против православной монархии был организован, чтобы заменить царскую власть бесовской; с приходом к власти большевиков Россия потеряла не только Царя, но и благодать.

Н Д. добавил, что во время приезда в монастырь Митрополита Филарета он с ним говорил. Первоиерарх РПЦЗ ему тогда сказал, что настанет время, когда убиенного Царя и Его семью причислят к лику святых, так как они пострадали не только за то, что были Романовыми, но за их православие и умерли как мученики.

Как о. Константин так и Н.Д. высказались за то, чтобы не отвечать в печати на обвинения. Н.Д. заметил, что большинство семинаристов не полностью воспринимают монархические идеи от старшего поколения, так как выросли в семьях, где уже не было прежнего отношения к Царю. Прежде в России, большинство считало Царя отцом, к которому можно обратиться в случае несправедливости. Это понятие о Царе не полностью воспринимается молодежью, которая видела у старшего поколения под иконами фотографию Царя, но не имеет тех же к нему чувств. Причина этому в том, что молодежь в Зарубежье ничего не слышит кроме клеветы на Царскую Россию и Дом Романовых.

О. Константин к этому добавил, что кирилловичи не стали объединителями ни Церкви, ни народа в Зарубежье, и не давали примера благочестия, как Император Николай Второй. К сожалению, они малоцерковны и дали плохие примеры церковного послушания.

Н.Д. тогда добавил, что, будучи управляющим Высшего Монархического Совета, после того как Блаженнейший Митрополит Антоний признал Кирилла Владимировича и выразил ему верноподданнические чувства, духовенство и монархические организации надеялись, что этот Великий Князь возьмется за работу по примирению с Синодом Американской (Платоновской) и Западно-Европейской (Евлогианской) Митрополий, что он станет объединителем, вокруг которого соберутся все русские организации. Но кирилловичи были заняты своими делами, создав так называемую «Казну Великого Князя», в которую их сторонники собирали средства, и мало интересовались русскими делами в эмиграции.

По сути, Владимир Кириллович был главой «Дома Кирилловичей», а не Романовых, поскольку его признали Великим Князем и главой династии только его ближайшие родственники, но не другие члены Дома Романовых в Зарубежной Руси.

Касательно иконы Царской Семьи в монастырском соборе, то Н.Д. добавил, что о. Киприан уже прежде написал икону всех Российских Святых, и на ней уже были святые, которых Церковь еще не прославила. Эта икона распространена в Зарубежье, о ней известно архиереям РПЦЗ, никто из них не выражал сомнения, и поэтому о. Киприану не стоит беспокоиться, что его обвиняют.