***

Кружат снежинки-кормильцы убитых солдат.

У холодов ноября нехорошая слава.

Криком кричали соборы твои, Петроград!

Но и на муки святых находилась управа.

Как заводной барабанщик, дурел пулемет.

Тени не знали, в каком переулке споткнуться.

Жизнь побросала пожитки, Господь приберет.

Это же лучше, чем в прорву Невы окунуться!

«Любит - не любит»,- гадает дворянская дочь.

И прикрывает пустивший слезу образочек.

Пьяный матросик сопит, обещая помочь,

чтобы надолго запомнился первый разочек.

Маленький чистильщик обуви бредит в углу,

да натирает до глянца ботинок ничейный.

Ветер на площадь Дворцовую выволок мглу.

чтобы присвоить жестянку с мускатным печеньем.

Где-то о прошлом смеется еще патефон,

где-то прощально Орел Византийский храбрится…

Сколько вдоль времени втоптанных в слякоть погон?

Сколько до веры, что все это не повторится?

2017 г.

МОНОЛОГ БЛАЖЕННОГО

1.

Граждане-товарищи! Или… Как вас там?

Намело отребьевых из века прошлого.

«Будет мне отмщение и аз воздам!»

Кто шептать осмелится, того – подошвами?

В закоулке чавкают сапожки.

Спишут офицерика. И айда, барствовать!

Мол, на кой растениям корешки?

Корешкам не велено нынче царствовать!

Обрубить да прорубям на прокорм,

под шумок лишив амуниции…

Скрип-поскрип, сапоженьки, - чистый хром!, -

доведут грехи до кондиции.

Ничего, что стоптаны каблучки,

дармовой изъян не считается.

Намело отребьевых… Дурачки!

Без корней листва вырождается.

2.

Подайте, Христа ради, на помин

всех ваших душ закопанных в тужурки!

Сюжетами Господних именин

прожорливые давятся «буржуйки».

Трещат дровишки. Сыплется зола.

Трезвонит ошарашенное сердце:

в Столице Революции зима

святыми предлагает отогреться!

В буквальном смысле.

В том, который лют.

Младенца синем пламенем полощет!

«Да пусть горит! А то еще пропьют

те, что вчера высмеивали мощи».

Все ради хлеба?! Будет погодя…

Блокадной пайкой - щедрость вразумления.

Растут зрачки народного вождя,

а в них земля для мест захоронения.

Подайте, Христа ради, задержу

над вашей злостью царское дыхание!

Однажды Каин волю дал ножу…

Но победил ведомый на заклание.

3.

- Что это за дорога?

Сколько идти по ней?

Мимо клетей острога,

мимо немых церквей,

мимо скупых на слезы,

мимо живых едва…

Ветер толкнул обозы

и припугнул слова.

Вроде бы лучше стало.

Только б не помнить как!

Каждый беглец из стана

бросил себя в овраг.

«Кто там опять не в ногу?

Побереги тела!»

- Если дорога к Богу,

то почему темна?

2017 г.

***

Доживала бы листва

до заутреннего снега!

Жизнь оправилась едва

от безумного ночлега.

Опрокинутый фужер

процарапывал осколком

список вынужденных жертв,

оседавших на задворках.

Отгорланил ураган,

ветер, небом нелюбимый.

Лето с корнем вырывал.

Перепуганные ивы,

погруженные в парчу,

осеняющую гнезда,

выдавали палачу

преждевременные звезды.

Окна прятали глаза

и распахивали души.

Вымерзали образа.

По углам, где свет потушен,

в красных стеклышках лампад

высыхали злые слезы.

Причитал «Вишневый сад» -

пережиток царской прозы.

Вихрем крышу сорвало

во дворце часов с кукушкой.

Снов ничейных намело

на холодные подушки.

Век, непомнящий родства,

что судьба без оберега…

Доживала бы листва

до заутреннего снега!

2016 г.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ БЕЛЫХ

Из гнездочка выпали,

да не мил полет.

Птенчики Галлиполи,

кто вас подберет?

Кто промоет раночки

звонкой ключевой?

Горюшка помарочки –

долей кочевой.

Чарочки притонные

быль разговорят.

Золотопогонные,

нет на вас царя!

Уцелели вроде бы…

Милостью чужбин

мутит вас юродивых,

русских сиротин.

Дышит неспасение

дулом у виска.

Было бы везение,

кабы не тоска.

Светятся хранители,

голос подают:

«Всем, кого обидели!

Баюшки-баю»...

Счастье колыбельное -

неспокойный сон:

качка корабельная

дальний перезвон…

Времечко затикало,

зарыдало вспять:

птенчиков Галлиполи

некому обнять.

2017 г.