Олег Елшин. Воскрешение (фрагмент из романа «Раскаленная крыша»)
…И снова полет. Он помогал оторваться от земли, прикоснуться к небу, преодолеть время, растянуть его, сделать бесконечным. Пока ты не приземлился, не попал в привычную суету, не коснулся пыли городов, цивилизации или пекла раскаленных крыш - ты вечен, и путь твой бесконечен. Конец не виден, он скрывается далеко за океаном, за полюсом, за материками, сменяющими друг друга. А над головой только голубое небо и больше ничего… Куда они летели, он не знал, но сказочное ощущение полета захватывало его всецело, хотелось не спускаться, смотреть не вниз, а только вперед и ввысь. Что произойдет дальше, было не важно…
Кто-то в стае, заметив вдалеке самолет, позвал остальных за собой. Все мигом облепили воздушное суденышко, оседлали его, и теперь сходили с ума. Заглядывали в иллюминаторы, в лобовое стекло пилотов, прыгали с крыла на крыло, бегали по борту, танцевали. Кто-то проник в салон и пытался невинно приставать к пассажирам. Их никто не видел, поэтому они могли делать все, что угодно. Илья с Юной тоже ненадолго проникли туда, и пошли по длинному проходу. Люди не обращали на них внимания, они ели, пили, разговаривали, смотрели кино. Или спали, закрыв черной тряпкой глаза - эти не любили летать, а их души спокойно находились рядом, оберегая сон своих тел. Вдруг Юна подошла к женщине, на руках у которой был младенец. Ему было лишь несколько месяцев от роду, видимо, это был первый полет в его жизни, и ему все не нравилось: Неприятный гул давил на уши, малыш был застегнут в комбинезон, который сковывал движения. А так хотелось расправить крылья…, нет, руки, улечься на землю, поползти, почувствовать свободу. А тут ненавистный комбинезон и куча незнакомых людей, которые на него даже не смотрели. Лишь изредка оглядывались, думая – почему он столько времени орет, когда же он наконец угомонится? Юна с Ильей замерли перед малышом, а тот продолжал заходиться истеричным плачем. И тут случилось невероятное. Внезапно он широко раскрыл глаза и замолчал. Потом Илья увидел, что маленький человечек куда-то внимательно смотрит. Куда? Малыш смотрел прямо на него. Он видел его. Илья улыбнулся, тот тоже широко раскрыл беззубый ротик и с восторгом залопотал, Илья протянул руку. Маленькая ручка тоже потянулась навстречу. Малыш точно его видел. Это было чудом. Но как?
- Он видит тебя, - произнесла Юна. – Пока он не научился говорить, жить в своем мире - он не потерял связь. Человек уже родился, но он с нами, с космосом. Пока он часть огромной вселенной, поэтому ему так тесно в этом самолете.
- А что потом?
- Потом человек забудет обо всем и будет жить. Просто жить. Здорово?
- Да.
А стая уже звала за собой. Они покинули борт самолета, заметив в небе другой, и бросились к нему. И снова и снова. Мчались в разных направлениях, с одного материка на другой, летели над бесконечными пустынями и горами, крошечными городами, потом повернули в сторону океана. Как долго продолжалось это безумие – неизвестно. Где было солнце – непонятно. Сколько времени было на планете, и было ли оно вообще? А кто придумал это время? Тот, кто не может его преодолеть! И сейчас, когда они легко пересекали часовые пояса, как тоненькие полоски на глобусе, времени больше не существовало. Да и быть его не могло. И расстояний тоже…
И снова прыжок с борта на борт. Снова они мчались. Куда? В никуда. В неизвестность. Эти невесомые существа, как бабочки, облепили огромное белое туловище самолета. А Илья, устроившись на крыле, заглядывал в иллюминатор. Люди. Снова люди. Пассажиры. А вот его любимое место -
Но господину было на это наплевать. Он сидел на месте
Чудовищный грохот отбросил стаю на большое расстояние. Словно металлической плетью ударили по борту. Все в изумлении смотрели на самолет, который в воздухе разламывался на части. Из него вываливались чемоданы, сумки, ящики с посудой, человеческие тела. А следом за ними человеческие души. Они не поспевали за своими хозяевами. Они теряли их на лету. В небе появился еще один самолет. Он был маленьким, окрашенным в зеленый цвет, а под брюхом у него были видны пушки. Самолет покачал крыльями, пилот махнул рукой удаляющимся вниз обломкам, потом в рацию что-то сказал. Через несколько секунд сделал крутой вираж, развернулся и полетел обратно. Видимо, свою миссию он уже выполнил. А багаж, люди, вернее, то, что от них осталось, фрагменты самолета уже достигли земли. Все было кончено…
Илья в ужасе стоял посреди поля, покрытого снегом, и смотрел на дымящиеся останки. Юна была рядом. Изуродованные чемоданы, из которых выглядывали простые дорожные вещи, изуродованные куски обшивки, изуродованные тела. Игрушки. Как же без них? Как можно не взять в дорогу любимого мишку, который долетит, правда, немного обуглившись, потеряет лапку, а теперь будет сидеть на куче металла, озираясь по сторонам – что это было? Что за игра? Кто ее придумал? Зачем?
В голову почему-то пришла идиотская мысль – где-то здесь должен находиться тот самый бутерброд, вернее, то, что от него осталось. Мужчина с места
- Осторожно! – воскликнула Юна, схватив Илью за руку, и они взмыли на несколько километров. Остальные последовали за ними. В это же мгновение огромный шар появился неподалеку. Это было месиво из искаженных тел, в нем находились существа, которые смотрели в одну точку, скандируя на разных языках: - Это они!!!
Шар был гигантских размеров. Он быстро приближался и угрожающе рос.
- Выше! Еще выше! – снова закричал кто-то. И снова они ринулись к небесам. Наконец чудовище, гомоня на разные голоса, тяжело прокатилось под ними, исчезая вдалеке. Стая могла вернуться на землю.
- Такого огромного КаДе я еще не видел, - крикнул Ворчун.
- Что это? – не выдержал Илья.
- Ваша ложь! А становится она все больше.
Все опять посмотрели на шар, ползущий по земле.
- Скоро это месиво опутает всю планету, - продолжал Ворчун.
- Я не понимаю, - пробормотал Илья.
- Мощный информационный вброс. Сейчас по всей земле покатится этот шарик, обитатели сетей поселятся в нем, отдадут души, и будут слепо верить, что этот самолет взорвали люди, которые живут за тем холмом.
- Может быть, они и сделали это? Откуда нам знать?
- У них нет самолетов. Даже аэродром, который там находится, теперь в руинах, – пояснил Ворчун.
- Значит, это не они.
- Это знаем только мы, а всем скажут, что те люди сбили самолет ракетой с земли.
- Что потом?
- Потом их будут убивать, а идиоты по всему миру будут горланить, веря во все, что им скажут, и, как ослы, кивать головами.
- Но зачем?
- Затем, что кому-то в этом регионе нужна война. Раньше здесь люди столетиями жили в мире. Но если кому-то нужна война, ее нужно просто придумать… Это ваша ложь, - повторил он.
Они долго смотрели на месиво, которое, как желе, перекатывалось по поверхности земли, становясь все больше. Оно уже откатилось на многие километры, но все еще было видно. Казалось, очень скоро оно станет больше Земли и закроет весь горизонт.
Стая не улетала. Все робко ходили между останков и обломков, зачем-то пытаясь запомнить весь этот ужас. Наверное, есть вещи, которые забывать нельзя. Все держались друг друга, в эти страшные минуты они хотели быть вместе. Потом медленно побрели по полю, где недавно шла война. Всюду были видны разрушенные дома, разбитая брошенная техника, иногда попадались останки людей, которых даже не похоронили. Ночью начался обстрел. Стреляли с двух сторон. С одной – из небольшого селения снаряды летели в сторону холмов, вскоре там засверкали яркие вспышки, а потом артиллерия начала ответный огонь. Так продолжалось несколько часов. Ранним утром появилась вереница машин. На одних были красные кресты, на других начертаны неизвестные буквы на латинском языке. Оттуда выскочили люди с фотоаппаратами и начали снимать. Они пунктуально, шаг за шагом, исследовали место крушения, не забыв навести объективы камер на виднеющиеся вдалеке склоны холмов, потом заскочили в машины и покинули это место. Никого не забрали – изувеченные тела их не интересовали.
И снова стая бродила по израненной, истерзанной земле. Все молчали, глядя по сторонам, вбирая в себя кровавую правду, а мимо пролетали, проплывали, катились все новые шары. Их было много. Очень много. Слышалось лишь одно: - Это они… они… они…
Вдруг все замерли, заметив огромную фигуру. Она. Снова она. Одета тетка была в теплую телогрейку, а на ногах ее были валенки. Навстречу стае шел Ворчун.
- Зачем она здесь? – спросила Юна. – За кем снова пришла?
- Там еще двое.
- С самолета?
- Нет.
- Кто они?
- Пойдем отсюда, - проворчал Ворчун.
- Я хочу знать, кто они.
Ворчун промолчал.
- Я должна это знать.
А неподалеку сидели молодая женщина и совсем еще юный парень, рядом с которым лежало бездыханное тело. На нем была военная форма.
Женщина положила голову парня себе на колени и гладила ее. Что-то приговаривала, а тот плакал.
- Кто они? – повторила Юна.
- Сегодня погибли… Женщину взяли в плен… Потом… Тебе это нужно? – вдруг заорал он.
- Да! – спокойно ответила Юна.
- Да иди ты! – воскликнул Ворчун. Молчание нарушила тетка. Говорила она спокойным привычным тоном, ковыряя носком валенка красный снег:
- Женщину несколько месяцев назад взяли в плен. Издевались, насиловали. Этот парень был среди них. Ночью ее пристрелили. Он и сделал это. Устала, милая. Больше не смогла. При ночном обстреле и его убили. Вот и встретились. Теперь нянчится с ним, как с ребенком…
- Я не понимаю, зачем тебе все это нужно? Тебя это касается? – заорал Ворчун на Юну. - Лезешь во всякое…
- Этой нужно, - пробубнила тетка. – Ее касается все.
- Нянчит, как ребенка, - прошептала Юна, глядя на тех двоих.
- Почему она делает это, ты знаешь, дьявол ее побери? – воскликнул Ворчун.
- Потому что этот мальчик ничего так и не понял, сначала ему давали читать не те книжки, потом заплатили деньги и отправили сюда. А теперь он не знает, зачем погиб, - просто ответила Юна. И от этой простоты стало жутко.
- Ладно, вставайте, - очнулась техничка. Очень скоро эта троица исчезла.
- Все, хватит! – воскликнул Ворчун.
- Да, - ответила Юна.
- Уходим отсюда! Эй, полетели!
- Уходим, - повторила она.
- Давайте же! Собирайтесь! Все здесь?
- Все! – ответили ему.
- Вперед! – он лихо махнул шарфом, обмотав им шею, и исчез. Стая последовала за ним. Юна почему-то стояла. Илья тоже замер, недоуменно на нее глядя. Юна неотрывно куда-то смотрела, и он не понимал, куда..
- Пойдем! – наконец, воскликнул он. Ему не терпелось увести девушку отсюда.
- Пойдем, - ответила она, вдруг сказала: - Нет. Ты уйдешь один.
- Что?
- Ну, что еще? – раздался нетерпеливый возглас Ворчуна. – Сколько можно ждать? – рядом снова появились люди из стаи – они не хотели бросать их в этом месте.
- Больше не нужно ничего ждать, - сказала Юна, и тут все замерли. Неподалеку появился расплывчатый силуэт. Он медленно приближался. Наконец все увидели женщину. Она была настоящая, живая, только вела она себя странно. Напоминала сумасшедшую. На ней была надета порванная телогрейка, на ногах виднелись домашние тапочки, голова была непокрыта. Но не это было главным. Ее глаза. Они были пустыми. Взгляд ничего не выражал. Женщина шла, покачиваясь, проваливалась в снег, спотыкалась, падала, поднималась, снова падала…
- Ты с ума сошла? – послышался возглас Ворчуна. – Да она же…
Но Юна направилась к ней.
- Что случилось? – воскликнул Илья.
- Хоть ты ей объясни!
- Что? Что объяснить? – не понимал он.
- Ты не видишь? Раскрой глаза!
И тут Илья понял все – женщина была беременной. Небольшой живот поднимался под рваной телогрейкой, которая была расстегнута. Женщина почему-то не заботилась даже о ребенке, хотя стояли холода. А Юна продолжала идти.
- Как ты мне надоела! – прошептал Илья.
- У ребенка нет будущего! – закричал Ворчун. – Эту… изнасиловали. Она подруга той, которую только что увели. Ее просто пожалели, отпустили. Вышвырнули, когда увидели, что она… Мать даже не узнает отца ребенка. Никогда не узнает. Он убийца! Что вы молчите? Скажите ей.
Юна успела отойти на небольшое расстояние, вдруг повернулась и тихо сказала:
- Ребенок ни в чем не виноват.
- Она избавится от него в ближайшие дни! Ты не понимаешь? – кричал Ворчун.
- Ребенок не виноват, - повторила девушка. Вдруг спросила:
- Кто-нибудь…, - замерла, - нет, это мое. МОЕ! – и вдруг улыбнулась. Она стояла, улыбалась, а в глазах блестели слезы. Девушка была счастлива.
- Останови ее! – крикнул Ворчун, - толкнув Илью, потом сам кинулся к ней, вдруг упал на землю. Илья сбил его с ног. - Стоять! – воскликнул он.
- Ты идиот? – не понял Ворчун.
- Это ее выбор.
- Ну, ты…
- Что с ней будет?
- Через несколько дней вернется к нам, вот и вся история, та ненормальная от нее избавится, это точно, - прошипел Ворчун.
- А что бывает с детьми, к которым не приходит душа?
- Рождаются мертвыми. Сам не понимаешь?
- Понимаю.
- А вы, господа? – Ворчун посмотрел на окружающих, еще недавно таких жизнерадостных созданий. – Никто не желает? Чего молчите? Кто из вас достоин?... Нет таких? Конечно! Могло ли быть иначе?
Все стояли обескураженные, молча отводя глаза.
Тем временем Юна приблизилась к женщине, а та замерла. Опять этот странный ритуал. Ненормальная что-то почувствовала, словно могла видеть Юну. Потом небольшая пауза, которая могла показаться вечностью. Вдруг женщина подняла руки и отмахнулась, как от наваждения. Она ничего не хотела. Она все знала, понимала, но не хотела, и это было заметно. Сорвалась с места и кинулась прочь. Юна догнала ее, на мгновение остановилась, оглянулась, посмотрела на людей стаи, весело махнула рукой и… исчезла. Исчезла навсегда. Спустя тысячелетия она обрела свою новую жизнь…
Все долго молчали, провожая взглядом женщину. Та прошла сотню метров, открыла дверь полуразрушенного дома, которая отчаянно заскрипела, и скрылась в своем жилище. Она тоже вернулась в свою жизнь. В жизнь, которая была на нейтральной полосе между двух огней.
- Уходим отсюда! – скомандовал Ворчун, собираясь ретироваться, - ничего, через несколько дней девочка будет с нами. Пошли!
Вдруг посмотрел на Илью и замер…
- Ты что?... Что с тобой? – изумленно воскликнул он.
- Господи, как вы мне все надоели! – воскликнул тот.
- Ты куда собрался?... Эй!... Ты в своем уме! Ты идиот?
- Такой же, как и вы! – произнес Илья, а глаза его горели. Он что-то хотел сделать. Он должен был что-то сделать. Наконец, он был к этому готов! А люди стаи с удивлением на него взирали.
- Ну, ты даешь! – прошептал Ворчун.
- Да идите вы все! – крикнул Илья и… исчез. Исчез совсем.
- 23 –
В палате было тихо, спокойно, даже уютно. Стояла изящная мебель – диванчик, небольшой шкаф, на подоконнике виднелась ваза с диковинным растением. Если бы не знать, что это уважаемое лечебное заведение, можно было подумать, что все происходило в квартире респектабельного дома. У окна находилась кровать, на которой без движения лежал человек. К нему проводками был подключен аппарат, который весело мигал лампочками, тихо, размеренно шурша. Здесь находились еще четыре человека – трое мужчин и женщина. На одном была надета полицейская форма. Под расстегнутыми белыми халатами Алексея и Гали виднелись строгие черные костюмы. Четвертым был врач-нейрохирург. Все чинно выстроились перед телом, лежащим на кровати. Лица людей были сосредоточенными, серьезными, даже строгими. Они с уважением взирали на тело и молчали. Так продолжалось какое-то время. Наконец доктор подошел к аппарату жизнеобеспечения, нажал на заветную кнопку, и тот умолк. Кромешная тишина повисла в палате, люди продолжали молчать. Врач пощупал пульс, открыл, потом закрыл несчастному глаза, взялся за край простыни, под которым лежало тело, бережно потянул и укрыл его целиком.
- Все, – торжественно произнес он. А остальные продолжали смотреть, ничего не говоря. Они не могли сдвинуться с места, отдавая последнюю дань уважения человеку, который только что их покинул.
- Все! – спустя какое-то время, повторил вслед за доктором Алексей, и люди с облегчением вздохнули… Все было кончено… законно и гуманно.
И тут белая простыня зашевелилась. Потом она слетела с головы, и показалось тело человека в больничной пижаме, которое вдруг заорало:
- Придурки! Вы чего творите? Какое «все»?
Люди в ужасе замерли, ничего не понимая. Они оцепенели, а тело продолжало размахивать руками и кричать:
- Совсем с ума сошли? Живого-то человека!...
Но присмотревшись, воскликнуло:
- Ах, красавцы! Ну, какие! Вырядились! – потом грязно выругалось и разумно продолжило:
- Я еще живой, а эти уже в черненьком! Красота! Поторопились, мерзавцы?
Первым очнулся участковый и захохотал.
- Ну ты, парень, даешь! Первый раз такое вижу! – и снова залился громким смехом.
- Я тоже такое в первый раз вижу! – продолжало тело. Оно отбросило простыню, скинуло ноги с кровати, и рухнуло на пол. Поползло. Попыталось встать, но ничего не получалось. За долгие месяцы лежания ноги ослабли и не слушались. Зато слушался язык. Тело, столько времени молчавшее, теперь громко и смачно ругалось на всю палату. Оля и Алексей в ужасе на него смотрели, а участковый продолжал хохотать.
- Помогите же ему! - наконец воскликнула Ольга, - Илья, Ильюшенька! Ты жив!
- Я тебе не Ильюшенька!... Да пошла ты! Не трогай меня! – и грозно зарычало, отталкивая подбежавшую жену, пытаясь ползти дальше.
- Убийцы! Палачи в черненьком!... Не тот дресс-код! У палачей другая униформа! Ну, ты посмотри! Человек еще жив, а эти уже обрядились – вот цинизм!... А где священник? Я же крещеный! Почему на шоу батюшку не пригласили?!... Сволочи!... Как собаку,… - продолжая ползти на четвереньках, выкрикивало тело, - …как паршивую дворнягу… Не трогай меня, шалава!... – грозно заорало оно.
От этих слов Ольга, которая пыталась ему помочь, отбежала в дальний угол, а мужчины в нерешительности замерли.
- Да пошли вы все!...
Тут тело рухнуло, распластавшись на полу. Руки устали, ноги устали, но оно продолжало выкрикивать:
- А приговор? Где приговор? Эй, служивый, будь другом! – весело попросило оно участкового. - Дай бумажку. Вон лежит на столе… Спасибо! Вот, хорошо! Сохраню! На память оставлю! На стенку повешу – всем буду показывать!... Ну что, друг детства, пароль нашел? Не нашел? Вот беда!
Тело снова встало на четвереньки, продолжая двигаться к двери.
- Пароль! Паролик! Ты же думал, что я идиот? Нет, не идиот? Извини!
- Куда вы, больной? – воскликнул врач, - вам срочно нужно поставить капельницу. Вам нельзя…
- Да пошли вы все… Вдруг тело остановилось, оглянулось на доктора и сказало:
- Уважаемый киллер, а денюшки им не возвращайте. Разрешаю! Можете оставить себе.
После этих слов тело уперлось лбом в дверь, толкнуло ее и выползло наружу, а из коридора еще долго слышались бранные слова.
Оля очнулась от перенесенного шока, посмотрела на полицейского, который все еще не мог прийти в себя – он всхлипывал, заходился смехом, и утирал слезы. Потом перевела беспомощный взгляд на Алексея, но тот рассеянно отвел глаза, и спросила врача:
- А он мог что-нибудь слышать тогда… там… ну, когда находился в коме? - на что доктор разумно ответил:
- Говорят, некоторые уникумы не только слышат, могут даже в своем летаргическом сне перемещаться, захаживать в знакомые, дорогие им места. Например, в офис или домой. Ну, это уже из области фантастики.
- Какой кошмар! – прошептала она.
Через неделю он ехал в поезде. Его тело еще не окончательно восстановилось, он испытывал слабость, но он был жив, и больше ждать не хотел ничего. Потом короткая остановка на далеком полустанке, потом автобус. Дальше его проводили пешком через небольшой лес. Снова автобус. Потом по бездорожью короткий маршрут на УАЗ-ике. Наконец добрались до места.
- Извини, брат, дальше не могу, - сказал провожатый. - Тебе туда. Спустишься с холма, пройдешь…
- Я знаю, спасибо, - ответил Илья, пожав мужчине руку, а глаза его смотрели вниз на равнину, где виднелись несколько полуразрушенных домов. Это был конечный пункт его путешествия.
Постучался, толкнув дверь, которая отчаянно заскрипела на старых ржавых петлях, вошел в дом и прикрыл ее за собой. В печи едва поскрипывали остатки горящих дров. Было холодно и темно. За столом сидела женщина. Он сразу же ее узнал. Перед ней стоял стакан и початая бутылка.
- Совсем ум потеряла?! – воскликнул Илья, подходя к столу.
- Эй, ты кто такой?... Стой, куда понес? Верни бутылку!… Вот ненормальный!
Но он уже вылил пойло в раковину.
- Чего тебе от меня нужно?
- У тебя будет ребенок, а ты пьешь! – зло сказал он.
- А тебе какое дело?... Не будет никакого ребенка.
- Как не будет? – закричал он.
- Ты кто такой? – повторила она.
- Не важно.
- К кому пришел? Здесь больше никого нет. Ушли все.
- К тебе.
- Совсем стыд потеряли…, - встала, открыла дверцу шкафа и достала еще одну бутылку.
- Поставь на место, - тихо сказал Илья. – Почему не будет ребенка?
- Потому что ублюдок мне не нужен. А ты кто такой? Папаша, что ли? Не припомню я тебя. Даже если так, все равно ничего не будет. Договорилась я с санитаркой, отведет в госпиталь, там помогут. На кой он мне нужен?
- Ребенок ни в чем не виноват, - сказал Илья.
- Ублюдок он, а не ребенок.
- Ребенок. Человек.
- Человек?... Ты-то кто есть? Господь Бог или дьявол? Морали мне читать!
- С сегодняшнего дня я твой ангел, запомни это.
- А зачем мне ангел? Не нужен он мне, - тихо, устало ответила она и посмотрела в окно.
- А квартира в Москве тебе нужна? Деньги. Много денег, - и он назвал сумму.
Женщина задумалась.
- Что дальше?
- Родишь и запишешь дочку на меня, если тебе она не нужна. Я ее удочерю.
- Откуда знаешь, что будет дочка?
- Знаю.
- Точно, ангел.
- Ну что, согласна?
- Куда ты меня повезешь?
- Тебе не все равно? Увезу отсюда. У тебя будет жилье, еда, все, что нужно для жизни…
- Зачем тебе это?
- Не важно. Согласна?
- Не понимаю…
- Тебе не нужно ничего понимать. Просто родишь и все.
- Я подумать должна.
- Есть что терять?
Она оглядела дом и пробормотала:
- Нечего.
- Собирайся.
- А чего тут собираться?
Женщина встала, накинула тулуп, натянула на ноги сапоги, потом оглянулась на стену. Там висела фотография, на которой были видны молодая красивая девушка и симпатичный мужчина. В этой юной особе едва можно было различить черты лица женщины, которая стояла перед ним. Она подошла, сняла ее со стены, вынула из рамки, снова посмотрела.
- Муж? – спросил Илья.
- Да, - коротко ответила она.
- Что с ним?
- Убили.
- Пойдем, - и спрятала фотографию за пазухой.
- Да, пойдем.
- Тебя как зовут?
- Аня.
- А меня Илья.
- Ангел – Илья. Поняла.
Она повязала на голове платок, и они вышли из дома.
В лицо ударил шквалистый ветер, и крупные капли начали биться о тонкий слой снега, оставляя в нем черные дыры. Дождь в январе! Он взял женщину под руку, и бережно повел в сторону холма.
- Кавалер! – буркнула она.
Вдруг в километре раздался взрыв, потом еще один и еще, яркие вспышки начали появляться в отдалении. Грохот усиливался. Казалось, стреляют уже со всех сторон.
- Надо бы вернуться. В подвал спуститься, - сказала женщина.
- Пригнись, нам немного идти, - крикнул он.
- Немного. А много и не нужно, - возразила она. Но Илья чувствовал, что ничего ужасного произойти не могло. Почему? Не знал, но был в этом твердо уверен.
- Ладно, пойдем, ангел, - сказала она, оттолкнула его, ускорила шаг, закуталась в тулуп и теперь шагала впереди. А дождь все усиливался. Ветер завывал что было сил, снаряды рвались повсюду…
Может быть, нельзя рисковать? Может вернуться? – вдруг подумал он. Сейчас он рисковал не только собой. - Переждать?
И тут он услышал громкие шаги. Нет, не взрывы, именно шаги, знакомые до боли. Ураганный ветер сносил их в сторону, но они снова и снова повторялись. Уже были совсем близко, хотя грохот стоял невообразимый, но он знал точно, кому они принадлежат. Вдруг крикнул:
- Снова ты? За мной что ли пришла, красавица?
И тут ему привиделся знакомый низкий голос. Перепутать его было невозможно ни с чем. И смех. Зловещий смех:
- Нужен ты мне, малохольный! - хохотала тетка.
В следующее мгновение он ее увидел. Она топала в отдалении, а ноги ее, обутые в валенки и калоши, чавкали, утопая в грязи.
- Ладно, не обижайся, шучу я. Не сейчас. Не время ишшо! - радостно орала она, перекрикивая шквалистый ветер и грохот снарядов. И тут ему стало хорошо и спокойно. В этот миг он невероятно любил эту тетку, какой бы жуткой она не казалась, готов был молиться на нее. Весело закричал:
- Типо, охраняешь?
- Типо, того! А за красавицу спасибо! Ну, давай.
- Давай!
- Увидимся ишшо!
- Увидимся, куда я от тебя денусь?!
- Никуда! Это точно, никуда!... А девчонку береги.
- Да! Без тебя знаю!
- Не «да», а береги! Ты понял меня?
- Понял, понял.
- Вот так-то!
И ее огромные ноги, несущие покатое туловище, облаченное в серый ватник, тяжело загромыхали, забухали по земле. А рядом с ней начали появляться люди. Нет, тени. Их становилось все больше. Они подходили с обеих сторон фронта, выстраивались в ровные шеренги, шагая бок о бок. Теперь все они были вместе. Илья почему-то их видел, хотя, как такое было возможно – не понимал. Наконец караван скрылся вдалеке.
А шквал ветра рванул еще сильнее. Дождь лил стеной, капли водопадами ниспадали с небес, умывая их лица, руки, проникали сквозь одежду, уже казалось, что они бегут по этому мокрому полю совершенно голые, укрываясь в море грохота канонады, свистящих снарядов, огненных молний и струй воды.
- Ты с кем разговариваешь? – сквозь туманную завесу услышал он голос Ани.
- С тучей. Видишь, какая над нами защитница нависла, так и поливает! Красавица! – радостно отозвался он.
- Да, вижу. Вижу… Вижу, что ты сумасшедший…. Ангел!
- Пожалуй, ты немного права, - пробормотал он.
***
Он стоял в узеньком коридоре вагона и смотрел в окно, а поезд мерно стучал колесами, увозя их все дальше. Дождь кончился, и теперь белые снежинки мягко ложились на бескрайние поля, укрывая деревья от стужи и холода. Их становилось все больше, белоснежные сугробы выше, пурга уже застилала все перед глазами. Они ехали в зиму. Долгую и холодную. Но он знал, что рано или поздно наступит весна, теплая и солнечная, а потом придет жаркое лето. Снова будет тепло и… он больше не будет один. А колеса все стучали.
К нему подошел человек, встал рядом, тоже уставился в окно. На нем было черное пальто и… шарф. Длинный шарф был повязан на его шее. Вдруг Илья услышал:
- Ну, мерзавец, привет!
Знакомый голос! Знакомое отвратительно наглое лицо, загнутый подбородок, наглый нос и колючий, улыбающийся взгляд!
- А, зануда, привет! – удивился Илья. Они несколько секунд смотрели друг на друга, потом вдруг обнялись.
- Каким ветром занесло? – спросил Илья.
- Знаешь, - отвечал Ворчун, - вот подумал и решил, чем я хуже тебя?
- Понятно, - ответил Илья. – Теперь ты будешь путаться под ногами?
- Буду. Куда я денусь… Вот что хотел сказать… А ведь девчонка все это сделала ради тебя, проходимец.
- Знаю, зануда. Знаю.
- Ты не все знаешь. Она всегда все делала для тебя. Многие годы, даже тысячелетия. Ты знаешь, кто был тем голозадым туземцем, которого она спасла?... Молчишь?... Ты и был. И это еще не все. До этого вы являлись на свет много раз, и всегда она тебя находила. Говорили даже, что вы вместе жили миллионы лет назад…
- Миллионы лет назад не было людей.
- Болван! Были. И вы тоже были. И так жизнь за жизнью. А потом, когда она из-за тебя покончила с собой, и надолго там зависла, ты рождался без нее. Гулял, резвился, прожигал не одну жизнь. Пока не стал таким,… каким стал. И тогда она снова тебя разыскала. Вот так…
Ворчун замолк, Илья тоже молчал, переваривая эти слова.
- Одного не понимаю, что она в тебе нашла? - продолжал Ворчун. – На кой черт ты ей нужен? Такая девка, а рядом…
- Ладно, не очень тут! – осек его Илья, - ты кто такой, чтобы о людях судить?
- Потому что ты ее не достоин! И не дай бог хоть пылинка с нее упадет…
- Да пошел ты!
- Не пойду! И не надейся! Проходимец! Из-под земли тебя достану!...
- Слушай, Ворчун, или как там тебя …
- Да я… Да знаешь…
Вдруг дверь открылась, и в коридор вышла Аня.
- Что за шум? – сонно спросила она.
- Так, ничего, - ответил Илья.
- Ничего? - повторила она, - знаешь, сейчас в первый раз он пошевелился. Да как сильно. Ногами застучал. Мальчик, наверное. Ошибся ты.
- Девочка, - хором ответили мужчины.
- А это еще кто? Откуда ты знаешь? – спросила она Ворчуна. - Еще один ангел?
- Вроде того, - улыбнулся Илья. Ворчун тоже улыбнулся, и галантно представился:
- Ворочаев. Дмитрий Сергеевич Ворочаев.
- Очень приятно, - ответила Аня.
- Ворчун ты, а не Ворочаев, - засмеялся Илья.
- Когда-то им был, - примирительно улыбнулся Ворчун. – А у вас точно будет девочка. Поверьте мне.
- Может, имя ее знаете? – хохотнула Аня.
- Знаю, - серьезно ответил Ворчун. – Юна.
- Почему Юна?
- Хорошее имя, - уклончиво ответил он, задумчиво улыбнулся, потом произнес:
- Отдыхайте, уважаемая, мы тут тихо постоим, поговорим. Не будем вас беспокоить. А вашей девочке привет.
- Да уж… Ой!
- Что? – хором спросили они.
- Снова стучит. Видимо тоже привет передает. Ладно, ангелы, пошла я, - и женщина скрылась в купе.
- Есть еще одно хорошее имя, - пробормотал Илья. - Лея. Думаю, девочке оно понравится… Уверен в этом.
Мужчины долго стояли, смотрели в окно, слушая стук колес, вдруг Илья спросил:
- Скажи, Ворчун, а ты смог бы убить мамонта?
Тот помолчал, немного подумал и произнес:
- А зачем кого-то убивать?
- Вот и я думаю – «зачем»?
Январь 2017.